Долги Красной Ведьмы
Шрифт:
— Подгадать бурю под визит королевского комиссара и извлечь детей из воды невредимыми, — фыркнул Уриен. — Всего-то.
— Буря — мой ручной пес, — ответил на это Кеннет, не вынимая носа из тарелки. — Придет, когда позову, и сделает то, что нужно. Вопрос лишь в том, верят ли мне здесь хотя бы вполовину, как тебе.
Уриен наклонил голову набок и посмотрел на Аранту.
— Это возможно? — с сильнейшим сомнением в голосе спросил он.
На мгновение она ощутила настоящий страх, не физиологический, свойственный любому живому существу, а чисто человеческий ужас перед принятием ответственного решения, и первым, что едва не сорвалось с ее уст, было: «Не знаю!» Рэндалл Баккара достиг совершенства, повелевая эмоциями людей, сама она властвовала над миром скотским и миром вещным. Никто из них не осмеливался оседлать стихию. Да полно, был ли Кеннет когда одноруким? Сама она, сказать по правде, ни разу не терпела поражений, за что бы ни бралась. Но она ведь и не бралась за то, что превосходило ее разумение, а в памяти еще свежа была та ночь, когда Кеннет едва не утопил их в подводных подземельях Фирензе. Повинуясь безотчетному животному желанию сделаться незаметной, она тоже погрузилась в свою тарелку, словно была виновата не только в собственной заклятости, но и в том, что посмела передать ее дальше.
— Я не могу поставить все на то, в чем не понимаю, чем не управляю и во что не верю, — сказал Уриен. Неожиданно это решило дело.
— Он может, — произнесла Аранта с внезапной решимостью, а потому немного слишком громко. — Я верю в него.
— Все, что мне нужно, — сообщил Кеннет, поднимаясь, — это место, где можно разбить лодку, и место, где можно пересидеть, пока эти ваши визитеры не уберутся прочь с чувством выполненного долга. За одно могу ручаться: этот план едва ли просчитали в Констанце.
— Как это будет происходить? Встанешь в лодке и начнешь делать пассы руками, будто доишь гигантскую невидимую корову?
— А что тебя не устраивает?
— Никогда не вставай в лодке.
— И волки сыты, и овцы целы! — всплеснула руками Анелька. Еще б зааплодировала. Вера ее в возможности Кеннета была, кажется, безгранична и не омрачалась никакими сомнениями. Сказано ведь — волшебник!
Пружина распрямилась. Уриен рывком поднялся из-за стола.
— Этого мало, — решительно сказал он. Речь его разительно менялась, стоило ему заняться делом. Наверное, именно таким его обожал отец-полководец. — Нужны одеяла, дрова, пробковые пластины, запас еды… дня на три. Неизвестно, когда я смогу выпроводить своих гостей и приплыть снимать вас с голых необитаемых скал. Собирайтесь, поехали.
— Есть здесь место, откуда можно было бы отплыть в лодке, не дожидаясь приливов-отливов?
— Разумеется, — фыркнул Уриен. — В Фирензе все-таки люди жили, за тысячу лет у них нашлось время приспособить эту груду камней к своим нуждам.
Аранта переглянулась с Кеннетом.
— Из всех путей, ведущих в Фирензе, ты выбрал самый романтичный.
— Тебе нужно было попасть внутрь, — буркнул возлюбленный.
Компания собралась на берегу, возле навьюченной припасами лодки: все восторженно-возбужденные, даже те, кто по той или иной причине считал необходимым это скрывать. Поскольку они все делали сами, оставалась надежда, что немногочисленный персонал замка был совершенно не в курсе, что затевает Уриен. Райс, проложенный меж двумя пробковыми пластинами, резвился вовсю, воображая себя черепахой. Рената вежливо терпела. Грандиоза от спасательных средств отказалась наотрез, чтобы, как заподозрила Аранта, в случае аварии ее спасали в первую очередь. Преследуя свои прозрачные цели, эта интриганка без колебаний рискнула бы жизнью. Качество, совершенно чуждое Аранте.
День был, видимо, один из последних погожих перед осенними бурями. Море выглядело гладким, как бирюзовый шелк, и обманчиво ласковым, и не рокотало, а скорее ворковало, нашептывая слова соблазнения. Камни нагрелись на солнце, но ветер налетал свежий и сильный, а в тени было даже холодно. Наступая носками на пятки, Аранта скинула туфли и попробовала воду босой ногой.
— Ого! — встревожилась она. — Прохладная!
— Так север же, — откликнулся Уриен. — Я потому и вспомнил об одеялах и дровах. Вы не должны быть в воде долее двух минут. Запомнил?
— Детишек можно связать в пачку, — предложила Грандиоза, не обращая внимания на брезгливую гримаску принцессы. — И даже нужно, чтобы их не разбросало. Вылавливай их потом по одному!
— Логично, — согласился Уриен, и Анелька немедленно сделала в его сторону модные кранаховские глаза. Бесполезно, впрочем, потому что вознаграждена была только равнодушным:
— Я настоятельно рекомендовал бы вам, леди, опоясаться пробкой. Скорее всего вам придется заботиться о себе самой.
Райс, Рената и Грандиоза разместились поверх припасов, словно среди горбов морского чудовища, мужчины, от натуги зарываясь сапогами в песок, спихнули лодку на прибрежное мелководье. Аранта прошлепала по воде и только там перебралась через борт, справедливо рассудив, что коли баба с возу, так и кобыле легче. Следом с неуклюжей грацией запрыгнул Веспасиан. Уриен с Кеннетом, будучи оба в высоких сапогах, протолкнули суденышко еще немного вперед и загрузились один на нос, к веслам, другой на корму — на руль. Подоткнутая сутана обнаружила на милорде Фирензе вполне светские черные бриджи.
— Грести умеешь? — спросил Уриен через головы пассажиров, не подозревая, что вопрос этот уже Кеннету задавался.
— Мне лодку разбить надо или вокруг света путешествовать?
— Поменяемся, — распорядился Уриен. — Тренироваться будешь на обратном пути. Иди на мое место. Стой!
Кеннет послушно замер в позе крестьянки, сажающей свеклу. Лодка качалась под ним, волны ласково пошлепывали ее по смоленому днищу.
— Не разгибайся и ноги не выпрямляй. Так, двигайся потихоньку. Хорошо. Ты меня успокоил. Если и не разобьешь лодку, то перевернешь ее в лучшем виде.
Одетый в длинный бесформенный балахон Уриен проделал обратный путь намного изящнее и легче. Когда он созреет, чтобы переодеться в светское, будет росчерк молнии, а не человек. И лодка в умелых руках уже не плясала, как ей вздумается, а мощно летела вперед. Аранта перевела взгляд вдаль.
— Да! — нехотя признал Кеннет. — Этому обучают всех дворянских детей?
— Я родился в Фирензе, — ответил Уриен, бросая взгляд через плечо, по направлению движения, к островку с маяком. Греб он так ровно, что казалось, будто они стоят на месте, а голый скальный массив надвигается на них сам собою. — Не сложнее, чем лошадей объезжать, верно?
— Наверно. Лодки ведь они лодки и есть, а лошади все разные.
Миля пролетела буквально в несколько минут, по прошествии которых Уриен воткнул нос лодки среди мокрых валунов, ошвартовался и помог всем пассажирам по очереди выбраться на камни.
— Смотри сюда, — подозвал он Кеннета. — Здесь длинный риф. Здесь ты будешь биться. Запоминай.
Аранта подошла к ним. Внизу, под самым берегом, тянулась неровная, обросшая неопрятной зеленью и обрамленная пеной гряда. Полку, где они стояли, накрывала густая зябкая тень.
— Когда вы выберетесь из воды, ваш путь — сюда. Запоминай, потому что огня зажигать нельзя. И некогда. И несподручно.
Худой, но плечистый Уриен с трудом протиснулся в сырую щель между двумя камнями. Шедший за ним Веспасиан, встав на задние лапы, обнюхал место, где хозяин зацепился за стену. После того как он дал добро, все прочие проследовали тем же путем. Тропинка под ногами понемногу поднималась и, извиваясь в теле скалы, расширилась наконец в небольшую пещеру, где Уриен разрешил запалить факел. Тут же сложили продукты и одеяла, свернутые в узлы и запакованные в кожу, чтобы не отсырели. Пока мужчины работали, Аранта оглядывалась, воздев факел под самый свод.