Долгие ночи
Шрифт:
— ответил Арзу по-кумыкски.
— Разрешение есть?
— Мы две недели ждали разрешения, но так и не дождались. А за это время успели здесь многих похоронить.
— Значит, прождали напрасно?
— Да.
Два офицера захохотали.
Третий, значительно моложе их, сморщился как от боли и осуждающе взглянул на старших товарищей.
— Стыдно
К границе вернулась только половина тех, кто переходил ее.-
Арзу вынужден был играть до конца роль парламентера. — Но и тех, кто идет за нами, разве можно назвать живыми? Вы видите их. Человек, оторванный от родины, — мертв! Даже если он еще пользуется какими-то земными благами. Голод, болезни, тоска по родине гонят нас. Нас обманули и вы, и русские. Мы это поняли и теперь возвращаемся домой.
Второй офицер, тощий, с крючковатым носом, махнул рукой в сторону холма.
— Посмотрите вон туда, — противно улыбнулся он. — Видите там пушки и солдат? Так вот, им дан приказ открыть огонь, если вы сделаете еще хоть один шаг к границе! А вон там стоят и кавалеристы. Их более пяти тысяч, и они готовы порубить вас на куски. Помните, только по нашим трупам вы сможете ступить на землю гяуров.
Али нисколько не сомневался в правдивости слов офицера. О жестокости турок и раньше ходило немало слухов, а побывав среди них, многие убедились в ней воочию. Если они совершенно безжалостно обращались со своими соотечественниками, то на что уж могли рассчитывать несчастные переселенцы, не имевшие с турками ничего общего, кроме веры? Чеченцы были для них чужеземцами, без крова, без родины, скитавшимися по их стране в поисках пристанища, так можно ли было ждать пощады? И все-таки Арзу на что-то еще надеялся…
— Господин офицер, мы не имеем намерения ссориться с кем-либо.
Какой толк нам от ссор? Вы видите, мы безоружны, мужчины сняли с себя даже кинжалы. Мы никому не желаем причинить зла. К тому же, среди нас не найдется и сотни человек, способных сейчас использовать оружие. Люди ослабли. И тем не менее, — решительно закончил Арзу, — или мы умрем здесь, или вернемся домой.
— Я еще раз повторяю, — повысил голос офицер, раздраженный твердостью Арзу. — При малейшей вашей попытке перейти границу, мы откроем огонь!
— Я тоже повторяю, — раздельно и громко произнес Арзу, — что люди решили или двигаться дальше на север, или умереть здесь у границы.
— Так умирайте!
— Неужели у вас, воинов, хватит совести стрелять в безоружных?
— не выдержал Чора, стоявший рядом с Али. — Мы с вами единоверные братья, у нас один Бог. Так для чего вам нужна наша кровь? Побойтесь Бога и отпустите нас.
— Куда?
— На
— Теперь у вас нет родины! Теперь вы бездомные нищие! — офицер еле сдерживал гнев. — Трусы! Гяуры хозяйничают в ваших домах.
Причем вы сами пустили их туда. Кому вы нужны у русских? Царь гяуров жалует лишь своих единоверцев. Армяне и болгары, которых он приютил у себя, забрав от нас, не стремятся вернуться обратно к нам. Вы же, наоборот, не захотели жить у нас.
— Мы идем домой. Там наша родина. А законы ваши ничуть не лучше законов русского царя.
— Ты забыл о Боге, паршивец?
— Вы должны нас понять, — сказал молчавший до того молодой офицер. — Не в наших силах изменить что-либо. Тем более, что-то сделать для вас вопреки приказу. В любом случае вам не удастся перейти границу. Если не будем мы, то стрелять будут русские.
Мой совет: вернитесь и не доводите всех до греха. Вы же знаете, царь не оставит вас в покое. Отправит в Сибирь и превратит в христиан. Значит, вы лишитесь не только благ сего мира, но и милости Аллаха после смерти.
— Что ж, пусть наказывает нас Аллах, — раздался голос за спиной Арзу. — Но мы на все готовы, лишь бы вырваться из этого ада.
— Замолчи, свинья! — крикнул тощий офицер. — Почему вы не хотите стать в ряды нашей непобедимой армии? Горцы, пришедшие до вас, оказались гораздо благоразумнее. Кроме жалования вы будете получать бесплатное питание и хорошую одежду. А в объятиях женщин-гурий вообще забудете о всех своих несчастьях.
А разве плохи женщины у христиан? Они ведь отличаются особой красотой. Усмирите их мужчин, и эти женщины — ваши. А потом мы вместе освободим вашу родину от гяуров.
Спокойный Арзу, не скрывая, правда, презрительной улыбки, вынужден был терпеть сей полупьяный бред турецкого офицера.
Но горячий Чора не выдержал:
— Довольно! — крикнул он. — Мы уже от многих слышали эту песню!
Сперва ее пел нам! Нусрет-паша, затем Алхазов Муса-паша -
Хватит! Надоело! Что вы нам обещаете? Золотые горы? Но мы никогда не станем наемными убийцами. Мы не палачи. Мы умеем только защищаться. Защищать свою родную землю, свою свободу.
Порабощать других мы не желаем. "Поможем вам освободить вашу родину от гяуров". Где же вы раньше были? Разве нельзя было помочь нам тогда, когда мы защищали свои горы? Слава Богу, теперь узнали цену и вам.
Вы не только не способны помочь нам, вы сами нуждаетесь в помощи. Сейчас же мы хотим вернуться домой и жить в мире с христианами-русскими. Не мешайте, уйдите с нашего пути!
Арзу толкнул его в бок.
— Не затевай скандала. И не груби. Нужно все решить миром.