Долгий фиалковый взгляд
Шрифт:
Поэтому я сказал:
— Ладно, Кинг. Может, действительно, так лучше будет. Я тебе все расскажу. Только сядем в машину. Идет?
— Слишком уж мне тяжело влезать и вылезать из этой тесной консервной банки. Выпускают чересчур маленькие машины для моих габаритов.
— Ладно. Ты стой, а я сяду.
Он даже не шевельнулся, и тогда я понял. Отскочил на добрых десять футов, наставил дуло карабина прямо в толстое брюхо.
— Ты чего, парень? Что за фокусы?
— Положи правую руку себе на макушку, да помедленней, ну!
— Черт возьми, ты как будто…
Оружие в кобуре висит на брючном ремне.
— Левой рукой расстегни ремень. Теперь верхнюю пуговицу. Расстегни «молнию». Спусти штаны.
— Да ты что…
— Кинг, поверь лучше, пробью в тебе дыру прямо посередине.
Он спустил брюки, я велел перешагнуть через них, отойти подальше — подальше от машины, сделал круг и, держа его на прицеле, заглянул в седан. Сперва не увидел и, будь он поосторожнее, может быть, вообще не заметил бы. Микрофон оказался вырван из передатчика, висел на крючке, а оборванный провод болтался.
— Я тебе чуть не поверил.
— Да ты лучше подумай как следует! Перед тобой Кинг. Я на твоей стороне, приятель.
Он в самом деле казался расстроенным и встревоженным. На нем были синие боксерские трусы. Ноги массивные, белые, безволосые. Я еще кое-что вспомнил. Приказал расшнуровать ботинки, сбросить и отойти назад. Приближаясь по мере его отступления, поднял башмаки, поднес к свету, разглядел потертые подошвы, гладко сношенные на подушечках пальцев.
Глубоко вдохнул, медленно выдохнул, слегка нажал на спусковой крючок.
— Ты чуть до них не добрался, Кинг. Был совсем близко.
— Лучше бы кто-нибудь посадил тебя под замок, пока ты никому не навредил, парень.
— Ты хороший могильщик?
— Неужели прикажешь мужчине с такими размерами копать себе яму?
— Тебе ведь не приходится тяжко трудиться, Кинг. А нет ли у тебя свежих мозолей?
Он невольно взглянул на правую ладонь и, как ребенок, спрятал руку за спину:
— Недавно работал у себя в саду.
— Что ж ты там посадил? Мертвую леди?
— Ради Бога, Макги!
— И аккуратно насыпал сосновых иголок. А мы их очень аккуратно смели, и вот этот ботинок будет полностью соответствовать снятому Хайзером слепку. Тебе не составляло никакого труда следить за машиной Генри. Спрятался, увидел, как я уезжаю, и вошел. Сунул девушку головой в ведро. Сил тебе хватило.
— Подкожно колешься дурью или прямо в вену?
— Кинг, не буду рисковать и возиться с тобой. Слишком уж ты хороший боксер. Очень медленно повернись. Я сейчас тебя свяжу, а при обыске в твоем доме найдут куски разбитого бетона, немного парафина и немного наличных.
Я собирался подойти поближе, оглушить Кинга ударом приклада по голове, приковать наручниками к рулю, подведя его машину поближе.
Он не стал поворачиваться.
— Хочешь поиграть в бойскаута, Макги, давай, стреляй. Ты совсем близко, как сам раньше сказал. Давай!
— Почему Бетси?
— Хороший вопрос. Почему бы и нет?
Я снова демонстративно шевельнул пальцем на спусковом крючке.
— Явилась обыскивать хижину Лью как раз в тот момент, когда я срывал крышку сейфа. Решила, будто это я его убил. Не сказала, но показала. Я решил, что отлично смогу вас обоих прищучить. Хотел знать, что сталось с телом Лью, и когда начал копать могилу, она раскололась. Ну, закрутил проволоку потуже, да тут пришлось отправляться на службу.
— Почему Лью?
— Я думал, Лило ему рассказала, где Фрэнк спрятал деньги. Он и сам кое-что накопил да припрятал. Была у меня неплохая догадка, где именно. Оказалось, семечки, — одиннадцать тысяч. И куча порнографии. Гадкие письма и гадкие грязные снимки. Пришлось жечь. Там одна непристойность. Линда Фезермен хорошо ко мне относилась. Разговаривала как с человеком, а не со старым жирным боксером, превратившимся в копа. После ее гибели Лью подмигнул мне, я понял, он хочет сказать, что она была среди его женщин, и решил его убить. Я расследовал ее гибель. Она замечательно обращалась со мной. Просто прекрасно.
— Тебе везло, Кинг. Главным образом потому, что ты очень тупой.
— Знаешь, сколько бы у меня было денег? Знаешь, какие гонорары я мог получать, будь у меня хорошие руки и хорошие менеджеры, да если б я не так легко калечился? Все остальное работало на меня. Имел бы в любом случае миллион баксов, парень. Прямо сейчас. Все остальное у меня было — скорость, удар, инстинкт.
— Стало быть, эти деньги по праву твои.
— У меня было бы даже больше.
Я вдруг сообразил, что он как-то чересчур близко придвинулся, и попятился, а он бросился, низко пригнувшись, оттолкнул локтем дуло, всадил в ребра сильный удар левой, низко, справа. Я почувствовал, как подкосились ноги, почувствовал, как плыву назад, падаю, кувыркаюсь через голову, легкий, словно пушинка чертополоха, почувствовал, как проваливаюсь, увидел его в красном свете — он решительно шел на меня, шаркая ногами, — увидел подплывающий кулак, ощутил размозживший живот удар, увидел завертевшееся небо, снова упал, ощутил губами холод металла.
— Давай, приятель, — просительно проговорил он где-то вдали. — Вставай! Оп-ля! Попляши чуточку со стариком Кингом.
Рука нащупала металл. Эта игра забавляла его, он никак не хотел вести дело иначе. Палец нащупал предохранитель. Я был сломан пополам, а обе половинки находились на расстоянии самое меньшее в ярде друг от друга. Я перевернул правую руку, приподнял карабин и как можно быстрее нажал на спуск, но оружие содрогнулось, как минимум, через пять минут. Акула нырнула в море красного солнца, красное море поглотило меня, и чем глубже я тонул, тем темнее оно становилось.
Глава 21
Одним прекрасным майским днем Мейер привел «мисс Агнес» к дверям больницы в Лодердейле, и веселая леди в сером подкатила меня в коляске по короткому пандусу к обочине тротуара. Мейер вышел из машины, я встал, шагнул, сел на сиденье и вытянул ноги.
Поблагодарил леди, которая посоветовала не спешить возвращаться. «Мисс Агнес» выглядела лучше прежнего. Рон вручную отполировал столько слоев синей краски, что в нее можно было смотреться, как в зеркало.
— Хорошо бегает? — спросил я Мейера.