Долгий путь в лабиринте (др. изд.)
Шрифт:
— Нечто подобное утверждают и большевики. Их антиподы — тоже.
— Меньшевики?
— И еще эсеры. Вам не кажется странным: враждуя между собой, вы в то же время твердите, что заботитесь о будущем своей страны. Как это увязать, сеньор?
— Видите ли, у людей различные вкусы. Одни мечтают вместо свергнутого царя посадить на трон мужика и солдата. Другие, напротив, не желают, чтобы дворцы Петербурга и Гатчины провоняли махоркой.
— Вы в числе последних?
— Разумеется. И твердо верю: Россия останется Россией, что бы
Показались всадники. Они вынырнули из пологой ложбины, были уже совсем недалеко.
Первым подъехал Гаркуша. Спешившись, стащил шапку с головы, поклонился атаману.
— Батько, — сказал он, — все зробили, як ты приказал. Масла привезли богато.
— А девушка откуда?
— Городская. В село за харчами пришла.
Гаркуша стал рассказывать, при каких обстоятельствах встретил Сашу. Шерстев слушал и краем глаза наблюдал за незнакомкой. Вот к ней подошел Энрико Гарсия, церемонно поклонился. Видимо, предпринял попытку начать разговор.
Вдруг пилот всплеснул руками. Его лицо расплылось в улыбке.
— Что такое? — строго спросил атаман.
— Сеньор, — ошеломленно сказал Гарсия, — сеньор, эта девушка знает испанский!
Он снял Сашу с лошади, бережно опустил ее на землю.
— Грасиас, — сказала Саша. — Мучас грасиас… Большое спасибо!
— Эс устэ эспаньола? — прошептал авиатор.
— Е сой руса, — рассмеялась Саша. Она уже разобралась в обстановке и теперь обращалась к Шерстеву: — Русская я, как, наверное, вы сами. Ведь вы русский, правда?
— Русский, — ответил Шерстев. — Но об этом позже. Как вы сюда попали?
Саша развела руками и посмотрела на Гаркушу, как бы приглашая его вступиться.
— Батько… — нерешительно начал тот.
— Помолчи! — Шерстев снова посмотрел на Сашу. — Кто вы такая? Какие имеются документы?
— А по какому праву мне задают вопросы? — Саша постаралась, чтобы голос ее звучал сердито. — Сами вы кто, милостивый государь? Надо представиться даме, а уж потом расспрашивать. Как ваше имя?
— Допустим, Николай Юрьевич, — холодно сказал Шерстев.
— Ну, а я — Александра Андреевна, — в тон ему ответила Саша. — Увы, документами не запаслась. Не предполагала, что окажусь в вашем обществе.
— Как вы здесь очутились?
Саша резко обернулась к Гаркуше:
— Будете и дальше стоять истуканом? Говорите же. А то ваш начальник убежден, что я рвалась к нему в гости.
Одноглазый раскрыл было рот, но атаман взглядом остановил его. Возникла пауза.
— Постоянно живете в городе? — спросил Шерстев.
— Да.
— Путешествуете?
— Очень точно сказано. Именно путешествую. Совершаю увеселительную поездку, чтобы удовлетворить одну из своих причуд.
— Какую именно?
— Иной раз возникает желание поесть.
— Имеются и другие причуды?
— Работать и получать жалованье.
— А что вы умеете делать?
— Докторица она, — сказал Гаркуша. — Вот глаз мне промыла. Ловко зробила.
— Вы
— Фельдшерица.
— Как же не могли найти работу в городе?
Саша не ответила. Повернувшись к пилоту, заговорила по-испански. Тот просиял, утвердительно наклонил голову. У них завязалась беседа.
Шерстев движением руки прервал разговор.
— Гаркуша, — сказал он, — вези ее в штаб. Не отпускай ни на шаг. Головой отвечаешь за эту девицу.
Одноглазый подсадил Сашу на лошадь. Они уехали.
— Не слишком ли сурово обошлись с гостьей? — сказал Энрико Гарсия. — Не понимаю, что могло вас насторожить.
— Очень бойкая особа. Начальник патруля утверждает, что легко уговорил ее ехать с ним.
— Ну так что?
— А зачем ей нужен этот увалень?
— Гаркуша?.. Об этом я не подумал. Действительно, они… не созданы друг для друга.
— Кривоногий увалень, — продолжал Шерстев, — от которого за версту несет гнилью. И я должен поверить, что хорошенькая девушка польстилась на подобное сокровище?
— Я понимаю, сеньор. Только… правду ли сказал Гаркуша?
— Но приехала же она с ним!
Испанец промолчал.
— Кстати, о чем вы говорили?
— Попросила покатать ее на аэроплане.
— Что вы ответили?
— Какой мужчина откажет в просьбе красивой девушке? Я сказал «да».
— Вы подниметесь, и она заставит вас перелететь к большевикам.
— Меня? — Испанец гордо выпрямился. — Пилота Гарсия никто не заставит делать то, что ему не по душе. Сеньор, разумеется, шутил?.. Если начистоту, то в ее просьбе видится другое: уверенность, что вы быстро во всем разберетесь, снимете свои подозрения. Вы умный человек, шеф. Как следует допросите девушку — и все станет ясно.
— Это я и собираюсь сделать.
— И не слишком сердите ее.
— Что вы имеете в виду?
— Боги послали нам очаровательную гостью. Если такая улыбнется тебе — чувствуешь себя мужчиной. Еще я подумал, что во всей этой истории пока нет выигравших, но уже есть проигравший.
— Кто же это?
— Гаркуша, шеф. Как это вы сказали ему? Ага! «Головой отвечаешь за девушку». Кто бы мог подумать, что вы такой шутник, шеф?
И Гарсия расхохотался.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Этот день атаман Шерстев начал, как обычно, с занятий гимнастикой. Упражнения проводились на лесной поляне и состояли из наклонов, приседаний и размахиваний руками, в которых были зажаты двухфунтовые гантели.
О том, что гимнастика продлевает жизнь, Шерстев много лет назад прочитал в одном бельгийском журнале. В том же номере сообщалось о вреде алкоголя и табака и были напечатаны рисунки, изображавшие печень пьяницы и легкие курильщика. Художник не поскупился на краски, рисунки впечатляли. С той поры Николай Шерстев не курил и не прикасался к спиртному. Тогда же он принял решение по утрам делать гимнастику.