Долгое прощание
Шрифт:
– Добро переводите, – сказал я.
– Всего лишь сигарета, приятель. Это еще не вся жизнь. Будете жениться на этой даме?
– Пошли вы знаете куда. Он горько рассмеялся.
– Я тут поболтал с нужными людьми на ненужные темы, – язвительно сообщил он. – Возражения есть?
– Нет возражений, лейтенант, – сказал я и стал спускаться по ступеням.
Он сказал что-то мне вслед, но я не остановился.
Я пошел в закусочную на Цветочной улице. Она была мне как раз под настроение. Грубо намалеванное объявление над входом гласило: «Только для мужчин. Собакам и женщинам вход воспрещен». Обслуживание
Когда я вернулся в контору, зазвонил телефон. Олз сказал:
– Еду к вам. Надо поговорить.
Он, наверно, звонил из голливудского участка или поблизости, потому что оказался в конторе через двадцать минут. Устроившись в кресле для посетителей, он скрестил ноги и проворчал:
– Я лишнего наговорил. Простите. Забудьте об этом.
– Зачем же забывать? Давайте вскроем нарыв.
– Я не против. Только втихаря. Вас некоторые недолюбливают. Я за вами особого жульничества не замечал.
– Что это была за хохма насчет рубашек по двадцать долларов?
– Да ну, это я просто разозлился, – сказал Олз. – Из-за старика Поттера.
Вспомнил, как он велел секретарю сказать адвокату, чтобы через прокурора Спрингера капитану Эрнандесу сообщили, что вы его личный друг.
– Зря он так беспокоился.
– Вы же с ним знакомы. Он вас принимал.
– Я с ним знаком, точка. Он мне не понравился, но, может быть, я просто завидую. Он посылал за мной, чтобы дать мне совет. Он большой, жесткий, не знаю, какой еще. Не думаю, что жулик.
– Чистыми руками сто миллионов не сделаешь, – сказал Олз. – Может, те, которые наверху, и считают себя чистенькими, но где-то на их пути людей прижимают к стенке, у маленьких скромных предприятий выбивают землю из-под ног, и они распродаются за гроши, приличные люди теряют работу, на бирже мухлюют с акциями, голоса в советах компаний покупают почем зря, а крупные юридические фирмы получают по сто тысяч за обход законов, которые нужны народу, но не нужны богатым, потому что они подрывают их доходы. Большие деньги – большая власть, а большую власть употребляют не всегда во благо.
Такова система. Может, лучше и не бывает, но одеколоном от нее не пахнет.
– Вы красный, что ли? – заметил я, просто чтобы его подразнить.
– Этого я не знаю, – презрительно ответил он. – Меня еще на расследование не вызывали. Как вам понравился вердикт, что Уэйд покончил с собой?
– А вы чего ожидали?
– Да, наверное, ничего другого. – Он положил на стол крепкие руки с короткими пальцами и посмотрел на покрывавшие их крупные темные веснушки.?
Старею я. Эти коричневые пятна называются кератоз. Появляются только после пятидесяти. Я старый полицейский, а старый полицейский – это старая сволочь.
Не нравится мне кое-что в деле Уэйда.
– Например? – Я откинулся и стал глядеть на сеть морщинок у него вокруг глаз.
– Когда что-то не сходится, я это прямо чую, хоть ни черта и не могу поделать. Остается только сидеть и чесать языком. Не нравится мне, что он не оставил записки.
– Он был пьян. Возможно, это был просто внезапный безумный импульс.
Он вскинул светлые глаза и убрал руки со стола.
– Я обыскал его стол. Он писал письма сам себе. Писал и писал без остановки. Пьяный или трезвый, от машинки отрывался. Много там бреда, есть и смешное, а есть и грустное. Что-то у него засело в мозгах. Он крутился вокруг да около, но прямо про это не писал. Такой парень перед самоубийством оставил бы письмо на двух страницах.
– Он был пьян, – повторил я.
– Ему это не мешало, – утомленно произнес он. – Потом мне не нравится, что он проделал это у себя в кабинете, как будто хотел, чтобы труп нашла жена. Ладно, пусть он был пьян. Все равно, мне это не нравится. Еще мне не нравится, что он спустил курок как раз, когда шум моторки заглушил выстрел.
Ему-то это зачем? Опять совпадение, да? И еще одно совпадение, что жена забыла ключи, когда у прислуги выходной, и ей пришлось звонить в дверь.
– Она могла бы обойти дом кругом, – заметил я.
– Да, знаю. Речь идет обо всей ситуации. Открыть дверь некому, кроме вас, и она заявляет на следствии, будто не знала, что вы были в доме. Если бы Уэйд был жив и работал у себя в кабинете, он бы не услышал звонка. У него дверь звуконепроницаемая. Прислуги не было, был четверг. Это она забыла. Так же, как и ключи.
– Вы сами кое-что забыли, Берни. Возле дома стояла машина. Значит, она знала, что я или кто-то другой есть в доме, потому и позвонила.
Он усмехнулся.
– Считаете, я забыл? Ладно, послушайте-ка. Вы были у озера, моторка трещала изо всех сил – кстати, эти двое ребят приехали в гости с озера Эрроухед, лодку привезли в трейлере – Уэйд спал или лежал без сознания в кабинете, кто-то уже забрал револьвер из ящика стола, а ведь она знала, что вы его туда положили – вы сами ей сказали. Теперь предположим, что она ключей не забывала, что она входит в дом, осматривается, видит вас у озера, видит в кабинете спящего Уэйда, достает револьвер, ждет подходящего момента, всаживает в мужа пулю, бросает револьвер туда, где его потом нашли, выходит из дома, пережидает, когда уплывет лодка, а затем звонит в дверь и вы ей открываете. Возражения есть?
– А мотив какой?
– Да-а, – протянул он угрюмо. – В этом-то вся и штука. Если она хотела избавиться от него, что ей мешало? Ему крыть было нечем – вечное пьянство, бросался на нее. Она бы урвала большие алименты, да и от недвижимости приличный кусок. Нет никакого мотива. И по времени все уж слишком рассчитано. На пять минут – и ей бы это не удалось, разве что вы помогали.
Я открыл было рот, но он поднял руку.
– Спокойно. Я никого не обвиняю, просто размышляю. На пять минут позже – тоже не вышло бы. У нее было всего десять минут, чтобы провернуть это дело.
– Десять минут, – раздраженно возразил я, – которые нельзя было предвидеть, не то что спланировать. Он откинулся в кресле и вздохнул.
– Знаю. У вас есть на все ответ, у меня есть на все ответ, И все-таки мне это не нравится. Какого черта вы вообще с ними связались? Парень выписывает вам чек на тысячу, потом его рвет. Вы говорите – разозлился на вас. Говорите, что не хотели брать чек, все равно не взяли бы. Возможно. Он что, думал, что вы спите с его женой?
– Кончайте вы, Берни.