Долгота дней
Шрифт:
— Камера?! — пожал плечами Сократ. — Дорого и глупо! Ее в первый же банный день отстрелят к такой матери, Василий Яковлевич. Сам подумай, главный с бабами сюда наезжает. Прочие ваши тоже. Пьяные. Обдолбанные. Московские гости любят тут спинки друг другу потереть. Ты лучше меня знаешь, как они тут привыкли париться. И тут вдруг камера, сам прикинь.
— Тридцать восемь человек пропало в «Пятом Риме», профессор, за последние восемь месяцев, — Гиркавый закурил, поднялся и подошел к окну. — Получается четыре целых семьдесят пять сотых боевика в месяц убытку только из-за любви к чистоте. И ведь уходят не худшие люди,
— Да я смотрю, Василий Яковлевич… — устало пожал плечами Сократ. — Можно закурить?!
— Кури мои! — Гиркавый кинул на стол пачку «Мальборо». — Ты пойми, в городе что-то идет не так! — Он махнул рукой. — Вообще-то все не так, если честно. Имеем конкретную чертовщину, которой названия нет! Это, как тебе сказать…
— Становление республики? — услужливо подсказал Гредис. — Ничего, дело молодое, наживное. Москва тоже не сразу строилась…
— Не парь мне мозги, профессор! — прикрикнул Гиркавый. — Знаю, как ты к ней относишься на самом деле!
— Лояльно! — поджал губы Сократ.
— А знаешь ли ты, что Z стал местом, из которого уехать нельзя?!
— В том смысле, что Украина блокировала? Ну, я думаю, что это меры временные, в дальнейшем…
— Все серьезнее! — перебил Василий. — И страшнее! Да-да, — он закивал головой, — мне страшно, Сократ Иванович, по-настоящему! И я ничего не понимаю! Некомпетентен, как говорил мой друг в законе Миша Черемша! Чем дальше, тем темнее. Что делать-то?! Надо ведь что-то делать?! Но что?! Кто подскажет?
— Может, руководство имеет какие планы? — неуверенно предположил Гредис. — Может, Главный контролирует…
— Я тебя умоляю! Ты же его видел! Он свой хрен не контролирует! Больше скажу. Вся сволота, которая тут рулит, за малым исключением, может только бухать и людей расстреливать. Есть пара-тройка военных, а у остальных мозги просто отсутствуют!
— Вообще нет адекватных?!
— Мелькал один человечек, — кивнул Гиркавый, налил водки, выпил, занюхал сигареткой. — Сегодня думаю зайти к нему в гостиницу. Давно надо было бы с ним потолковать, да пропадал он где-то. Вот, говорят, вернулся. Может, что разъяснит? — Василий накинул бушлат на плечи. — А ты, профессор, вот что. Душевно тебя прошу, постарайся, чтобы у тебя никто здесь не исчезал без суда и следствия, а?! Особенно из армейских. Ведь душу они из тебя вытрясут.
— Разве ж это от меня зависит?! — пожал плечами Гредис, но в глаза министру смотреть не стал.
— Не знаю, что и от кого зависит! — вздохнул Василий. — Все катится приблизительно в жопу, а мне об этом не с кем даже поговорить!
— А контрразведка, например? Как этого милейшего человека зовут, который меня осенью допрашивал? — наморщил лоб Гредис. — Скопец, если не ошибаюсь, Виктор Сергеевич? Он мне показался здравомыслящим человеком… — Сократ налил и себе немного водки, выпил, заел куском черного хлеба. — Москвич, интеллигент, две академии за плечами. Может, потому и не поставил к стенке, что не видел смысла? А это, Вася, признак рефлексии!
— Боится Скопец! — поморщился Гиркавый. — Спрыгивает с темы. Сколько раз я пытался и про то, и про се. Но он, как конь, — пропасть чует! До известного момента доходит — и дальше ни в какую. Ржет, удила закусывает. Сильный страх — вещь неконтролируемая.
— Серьезно?!
— Представить не можешь! Вертится, как хрен на сковородке!
— Чего ему-то бояться? — усмехнулся Гредис. — Жуков, что ли?
— Речь не о них! — махнул рукой Гиркавый.
— Кстати, — усмехнулся Сократ, — ты сам-то что, в жуков веришь? Серьезно, что ли?
— А ты будто нет?
— Даже не знаю, — скептически пожал плечами Гредис. — Как-то не очень, честно говоря. Впрочем, вот и Коля мой говорит: лично видел на базаре…
— Так и я тоже на базаре! — Василий передернул плечами, налил полстакана, выпил. — В том-то и дело, млять! В тот день я речь толкал перед раздачей гуманитарки. И всю эту красоту наблюдал перед собою, как тебя сейчас!
— Невероятно, — задумчиво проговорил вполголоса Гредис. — Уму непостижимо. Массовые галлюцинации, что ли? Но почему такие однотипные? Навеянные телевизором? Но у меня почему-то ощущение, что дело не только в стрессе и пропаганде… — Он заглянул Гиркавому в глаза. — Я не медик, к сожалению, диагноз поставить не могу, но тебе, как и Коле, кстати, пить бы надо поменьше!
— Да ладно из меня алкоголика лепить! У меня здоровья столько, что денатурат вместо воды употреблять надо. Нет, профессор, — он с отвращением покачал головой. — Я видел то, что видел. Кроме того, ребята на ферму мотались, где эти твари осели. Тоже разное говорят. Кто вернулся, конечно. На передовой жуки, кстати, тоже замечены неоднократно, когда, значит, мимо пролетали. Сразу решили: беспилотники натовские. Но потом присмотрелись — а это георгиевские жуки. — Василий помолчал. — Что сказать, мой друг, популяция растет! Сперва было четверо. А теперь летает с десяток тварей, не меньше. Четверо крупных и штук восемь таких, величиной со среднюю собаку. Молодняк, видно, пошел. В общем, наше счастье, что твари выбрали загород в качестве места компактного проживания. Вопрос в том, как быстро они станут размножаться и как скоро решат, что пора занимать Z.
— Какой исключительный бред, — задумчиво проговорил Сократ. — А чайку не желаешь, Василий Яковлевич?
— Давай полчашки, да поеду! Разговор, понимаешь, у меня на сегодня назначен… — Гиркавый печально подпер ладонью щеку, загрустил, наблюдая за тем, как Сократ заваривает в чашке чай, но не удержался, и сообщил:
— Z захлопнулся, профессор!
— То есть?! — поднял брови Сократ.
— Выхода, говорю, нет!
— Имеешь в виду блокпосты и все такое?
Гиркавый тоскливо и насмешливо посмотрел в глаза Сократа, хотел что-то добавить, но не стал. Принял чашку, стал греть ею руки, обжигаясь, прихлебывал, смотрел за окно.
— Вот, кстати, деньги за прошлый месяц, — Гредис положил на край стола пухлый конверт. — К сожалению, доходы падают…
— Не до жиру! У тебя падают, у других — вообще ноль! — Василий, не пересчитывая, засунул деньги в карман брюк. — Ладно, поеду. Да, можешь спасибо Славе сказать.
— В смысле?
— Если б она не отзвонилась мне на мобилу, кто знает, Сократ Иванович, с кем бы ты сейчас время коротал, а главное, где.
Сказки Вересаева