Долговязый Джон Сильвер: Правдивая и захватывающая повесть о моём вольном житье-бытье как джентльмена удачи и врага человечества
Шрифт:
Пушки «Кассандры» замолкли к нашему ликованию и под наши насмешки. Но вы думаете, «Кассандра» спустила флаг? Нет, их капитан был из тех, кто ради своей чести способен был пожертвовать всей командой. Флаг всё ещё висел на корме «Кассандры», когда Тейлор спустил на воду лодки со ста пятьюдесятью членами экипажа, чтобы присоединиться к пятидесяти морякам «Каприза» во главе с воинственно настроенным капитаном Инглендом. Какого чёрта они не спустили флаг? — думал я про себя. Они что, решили поиграть с огнём? Я громко закричал, стоя у нашего вдребезги разбомбленного форштевня, но услышали ли они
На борту «Кассандры» были лишь мёртвые и раненые. Уцелевшие, в том числе и офицеры, покинули поле боя, прячась в клубах порохового дыма. Тейлор неистовствовал от разочарования, хотя он и не потерял столько людей, сколько мы; он жаждал убить всех оставшихся в живых из команды «Кассандры». Нет, этот зверь не имел сдерживающих центров, и это при том, что его обе руки были недоразвитые. Он мог в лучшем случае держать мушкет, но для выполнения повседневной работы ему приходилось полагаться на несколько избранных подручных, в том числе своего квартирмейстера и боцмана.
Но Ингленд пошёл против Тейлора, заявив, что мёртвых и так уже слишком много. Семьдесят человек Ингленда погибли во время атаки и ещё двадцать скоро также уйдут в мир иной из-за полученных ран.
— Разве этого недостаточно? — кричал Ингленд, когда я взобрался на палубу «Кассандры».
Тейлор лишь моргнул и сделал слабый жест своей убогой рукой но ни один мускул на его лице не дрогнул. Это был сигнал, и не успел Ингленд опомниться, как боцман Тейлора поднял тесак и зарубил им трёх раненых из команды «Кассандры». На борту стало совсем тихо, но всего лишь секунду-две. А потом Ингленд издал такой рёв, что даже Тейлор отступил на шаг. А Ингленд схватил свой тесак и мощнейшим ударом, какой мог нанести только он, разрубил боцмана на две равные части, сразу испустившие дух. Тейлор, понимавший толк в ударах, усмехнулся, но больше никто не двинул пальцем.
— Любой, кто посмеет напасть на раненого или пленного, последует в могилу за этим дьяволом, — прокричал Ингленд, грудная клетка которого ходила ходуном, подобно волнам морского прибоя. — Ясно? Кто не согласен?
Таких не нашлось.
— Ингленд прав, — чётко и ясно произнёс я. — Команда «Кассандры» вступила в бой не по своей воле, и вы это знаете не хуже меня. А сейчас мы лишились семидесяти наших моряков. Нам нужен каждый, кто может ходить и стоять.
— Не так ли, сэр? — спросил я, подойдя к Тейлору и встав перед ним на расстоянии фута, глядя прямо в его мёртвые глаза. — Не так ли?
Тейлор моргнул и открыл рот, но его бесформенные руки не шелохнулись.
— Не так ли? — пришлось мне спросить в третий раз, и на сей раз таким голосом, из-за которого, хочу я того или нет, почти у всех волосы встают дыбом.
Тейлор медленно кивнул, и его глаза вернулись из странного мира его существования к жизни, ибо страх — это тоже часть жизни.
И он сказал глухо, обращаясь и к своим и к нашим, что впредь все должны меня слушаться.
— Сначала добыча, — добавил он, делая вид, что сам всё продумал. — Обеспечьте безопасность кораблей-призов, наших трофеев, а также мужественных членов экипажа «Кассандры», это прежде всего. Вот так. Господин Сильвер совершенно прав.
Члены экипажей с восторгом смотрели на меня, когда я проходил мимо них. Ингленд потерял голову и соображение, это так, но это с каждым может случиться. А я намеренно пошёл против Тейлора и нанёс ему опережающий удар, с вашего позволения будь сказано. Это заслуживает уважения.
Затем я направился к Ингленду, стоявшему в стороне, опустив голоду. Я изо всех сил старался не показать своего торжества от сознания того, что я был прав, а Ингленд — нет. Ибо только что и он собственными руками убил одного из тех, без которых можно обойтись на этом свете.
— Видишь сам, Эдвард, — сказал я по-дружески, — что я тебе нужен, если ты хочешь оставаться живым и здоровым ещё какое-то время. С Тейлором шутки плохи, как ты знаешь.
— Джон, — сказал Ингленд, и это было впервые после случая со Скиннером, когда он обратился ко мне по имени, — мне наплевать на Тейлора, и на жизнь, и на здоровье. К чёрту всё это. Я убил живого человека. Ты понимаешь, что это значит?
— Ты был полностью прав, Эдвард. Это было необходимо. Цель оправдывает средства.
— Нет, Джон, ошибаешься. Нет таких целей, теперь я это понимаю, хотя и слишком поздно. Высшая цель, Джон, — не отнимать жизнь. Лишать человека жизни — самое большое из всех преступлений.
— Даже если этим ты спас жизнь полдюжине человек из команды «Кассандры», которым боцман Тейлора отрубил бы головы, если бы получил свободу действий?
— Да, даже в подобном случае. Ибо, скажу тебе, Джон, боцман действует по законам своей совести, а я — по законам своей. Кроме того, разве мы можем быть уверены, что боцман действительно убил бы их? Разве я спрашивал его перед тем, как потерял разум? Послушай только! Если бы не ты, Тейлор бросил бы против меня и против тех, кто должен был меня защищать, всех своих людей. Могло быть ещё больше крови, чем та, которую я пытался остановить. Есть лишь одна-единственная заповедь — не убий, и я её нарушил. Плохи мои дела, Джон; конченый я человек.
На сей раз, похоже, он был абсолютно уверен в своей правоте. Но глаза его смотрели без всякого выражения, утратив признаки той жизни, которую он так свято ценил.
Две недели ушло на то, чтобы навести порядок после поражения «Кассандры», похоронить мёртвых, снять «Каприз» с мели, подсчитать и разделить богатый груз «Кассандры», привести один из кораблей в надлежащий вид. «Каприз» был так безнадёжно разбит, что мы решили его не чинить, а бросили все силы на «Кассандру», ставшую нашим новым судном.
Настроение у нас было неважное. Ингленд взялся за дело и много работал, но вид его тоже никого не веселил. Тейлор в основном пребывал на борту «Виктории». Начались раздоры из-за медикаментов «Кассандры», так как половина команды Тейлора страдала триппером и сифилисом. Я прекратил перебранку, объяснив, что людям, у которых капитан — отчаянная голова, нужно оказывать всяческую помощь. Ртуть «Кассандры», сказал я, возможно, облегчит им жизнь в этом аду, но мы должны считать себя счастливчиками, потому что пока не приговорены к смерти из-за распутства.