Долина костей
Шрифт:
– Не такой уж хороший, если меня держат взаперти в этом заведении для душевнобольных.
– Очевидно, что у вас есть некоторые проблемы. Господи, а у кого бы их не было после того, через что вы прошли?
Пациентка устремляет на Лорну изучающий взгляд, один из тех, от которых психологу становится не по себе.
– Доктор Уайз, – говорит Эммилу, – я знаю, что вы хотите помочь мне, и ценю это, но если вы смотрите на мою жизнь с такой точки зрения, то мы с вами видим ее совершенно по-разному. Вы рассматриваете все имевшие место в моей жизни дурные события как травмы, оставившие психологические шрамы, спровоцировавшие душевное заболевание, каковым, как вы уверены, я страдаю. Я же считаю их испытаниями, которые
– Конечно. Но мне бы хотелось продолжить нашу беседу в процедурной.
– О, это займет минуту, не больше, – отвечает Эммилу и отводит глаза.
Лорна следует за ее взглядом и видит, что здоровяк, который цеплялся к ней в коридоре, стоит возле одного из складных деревянных столов, расставленных, чтобы дать возможность пациентам играть в настольные игры или заниматься головоломками. Как раз над возившейся с мозаикой маленькой женщиной он и навис: плечи опущены, кулаки сжаты. Даррила и Ферио наблюдают за ним с расстояния в дюжину футов.
– Мне снилось, что мне предоставили экскурсионный тур на Небеса, – начинает Эммилу. – Мой наряд состоял из комбинезона и каски; экскурсоводом, конечно же, был ангел, хотя выглядел он обычным человеком и одежду носил такую же, как у меня. Мы находились в гигантском здании типа промышленного ангара, как в тех нудных старых фильмах, которые нам показывали в школе о том, как делают бумагу или мороженое. Там находилась большущая жужжавшая, клацавшая машина с конвейером, на ленту которого выползали ряды кирпичиков, вроде бы золотых, но помягче, похожих на здоровенные печенины «твинкиз». Они доезжали до конца конвейера, а потом сваливались. Я посмотрела, куда они падают, и увидела, что в полу проделана большая дыра, а сквозь нее просвечивают далеко внизу голубое небо и земля. Я спросила гида, что это за похожие на «твинкиз» штуковины, а он ответил: «Благословения», и мне, помнится, во сне подумалось, как чудесно, что Господь посылает нам их. Потом мы перешли из этого ангара в другой, такой же огромный, с такой же лязгающей машиной, из недр которой на конвейерную ленту выползали похожие «твинкиз».
«О, еще больше благословений!» – воскликнула я, но ангел возразил, пояснив, что это испытания.
«Надо же, а с виду никакой разницы», – удивилась я.
«Это одно и то же», – пояснил мой гид.
Эммилу неожиданно встает.
– Прошу прощения…
Лорна, слегка ошарашенная услышанным, еще сидит, когда помещение вдруг сотрясает дикий рев.
– Я знал это! Я знал это! – кричит рослый психопат, недобравший дозу успокоительного, и, оттолкнув женщину, хватает, раскидав крохотные элементы пазла, стол, вздымает его над головой, издает громовой рык и с силой обрушивает деревянную конструкцию на пол.
Даррила и Ферио опасливо приближаются, причем Даррила жмет на кнопку какого-то прибора.
Безумец вновь ударяет столом об пол, столешница с треском разламывается, и в руках безумца остается лишь ножка, из которой торчат длинный винт и острые щепки. Сумасшедший орет что-то невнятное, ножка вращается в его руках как пропеллер.
В палату, привлеченные шумом, сбегаются санитары и сестры. Их около полудюжины. Даррила пытается отвлечь безумца успокаивающими словами, а Ферио тем временем обходит его, стараясь зайти со спины, но безумец замечает его и бьет своей дубинкой. Санитар прикрывается рукой, но, вскрикнув, падает, лицо его искажает гримаса боли, он хватается за запястье, из длинной раны на голове хлещет кровь. Даррила устремляется к сумасшедшему, как игрок в американском футболе, стремящийся завладеть мячом. Ей удается сбить буяна с ног, но он и в падении продолжает молотить ножкой от стола. Один удар приходится Дарриле по голове, и она, оглушенная, откатывается от больного. Все остальные
Отпрянув от безумца, Эммилу валится на спину, и среди прочих заполнивших помещение звуков отчетливо слышится стук затылка о линолеум: похоже, у нее опять припадок. Лорна устремляется к ней, но Даррила опережает ее и вставляет в испускающий пену рот Эммилу фиксатор языка, который всегда носит с собой. Капля крови падает с головы Даррилы на лоб Эммилу. Лорна судорожно сглатывает, опасаясь потерять сознание.
Тем временем психопата, хотя тот уже перестал буянить, окружают санитары. Лорна бросает на него взгляд и видит лицо смущенного человека, оказавшегося в неловкой ситуации, но питающего надежду, что вскоре все разрешится само собой. Безумие из его взора ушло, но тем не менее ему всаживают в задницу шприц, укладывают на каталку и увозят из палаты.
Укол получает и Эммилу, она расслабляется и погружается в глубокий сон. Ее тоже увозят, и тут Лорна осознает, что у нее дрожат руки и ноги. Вспышки безумия и насилия в жизни выглядят совсем не так, как в кино, все происходит с ошеломляющей быстротой. С того момента, как псих взревел в первый раз, до того, как его увезли, прошло всего-то секунд сорок. Тяжелая рука опускается на ее плечо, принуждая опуститься на стул.
– Как ты, дорогуша? – спрашивает Даррила. – Посмотри на меня. С тобой все в порядке?
Медсестра прижимает к виску марлевый тампон. Он пропитался кровью, так же как и ее зеленая форма… Лорна встречается с ней взглядом, но тут внутри поднимается волна тошноты, на лице выступает холодный пот.
– Надо же, я не была готова к этому, – говорит она. – Ты-то как?
– Переживу, – отвечает Даррила, и ее лицо сморщивается в ухмылке. – Меня резали, кололи, лупили – чего только не делали. Для того, кто работает с психами, это обычное дежурство.
– А мне так не кажется, – говорит Лорна. – Что случилось? Кто этот человек?
– Хорэс Мэйсфилд? Он несколько лет тому назад убил свою жену, изрубил в пюре мясным ножом. Была большая передача на телевидении – «Мясник из Хайалиа». Он пробыл пять лет в Чатахучии, вышел вроде бы в полном душевном здравии и скоро женился на женщине, видимо не обращавшей особого внимания на местные новости. И знаешь, что из этого вышло? А то, что на сей раз он пустил в ход туристский топорик, в связи с чем и оказался у нас. Ему вводят слоновьи дозы халдола, но, чему все только что были свидетелями, лекарство его не берет.
– Но что вообще случилось, Даррила?
– А, это. Так вот, дорогуша, я, чтоб ты знала, по воскресеньям посещаю церковь в Сансет-парке, но на этом мои взаимоотношения с религией исчерпываются. Живи мы в библейские времена, я бы сказала, что мы только что видели изгнание нечистого духа, но меня что-то не тянет использовать такую терминологию в официальном отчете о происшествии. Брр!
Даррила присматривается к Лорне профессиональным взглядом, спрашивает, точно ли с ней все в порядке, интересуется, не дать ли ей воды или валиума, и, получив отрицательный ответ, хмыкает, обнимает ее на прощание и уходит.