Долина костей
Шрифт:
Он ухмыляется и широким жестом обводит залив.
– Что это? – спрашивает она после изумленной паузы.
– «Идея порядка в Ки-Уэст» Уоллеса Стивенса. [15] Одна моя подруга имела обыкновение, когда мы оказывались в море, декламировать всю эту вещь наизусть.
Лорна ощущает неожиданный укол ревности.
– Подруга? Значит, сам ты курс современной литературы не прослушал?
– Не-а.
– А как насчет психологии?
– Точно так же.
– Но все же прослушивают основной гуманитарный курс. Ты где учился?
15
Уоллес
– В Курли, в епархиальной средней школе.
– Я имею в виду колледж.
– Я не учился в колледже.
– Неужели? Но… как же… я хочу сказать…
– Как тупоголовый недоучка может рассуждать о клинической психологии и цитировать модернистские стихи?
– Я не это имела в виду.
– Именно это, но я не обижаюсь. Вообще-то, по натуре я малый смышленый и любознательный, но мне всегда не хватало терпения отсиживать часы в аудиториях или сдавать тесты. Ох, чего я на дух не переношу, так это тесты. Зато у меня прекрасная память, и я схватываю все, что слышу от образованных людей, главным образом от женщин. Можно сказать, получил образование на женском факультете. Например, до сегодняшнего дня я понятия не имел о том, что такое Уилкоксоновский тест на различия между выборками, а теперь знаю. Иногда мне советуют почитать ту или иную книгу, и случается даже, что я так и делаю. А еще листаю словарь, выуживая из него мудреные словечки. Чтобы пустить пыль в глаза, этого хватает, но, по правде говоря, я только нахватался вершков, знаю понемногу обо всем, но ни в чем не разбираюсь глубоко. Меня можно сравнить с птицей, которая собирает и тащит в гнездо блестящие побрякушки, как там ее…
– Сорока.
– Вот-вот – сорока. И в каком-то смысле это хорошо, потому что для детектива иметь пусть поверхностный, но широкий кругозор очень даже полезно. А как следует ему необходимо разбираться только в одном.
– В чем именно?
– В людях. Уметь их читать.
Паз слегка подвигается в воде так, чтобы быть лицом к ней, в то время как светящее позади солнце отражается от воды, образуя яркий нимб вокруг его головы, и спрашивает:
– Можно, я задам тебе личный вопрос?
Лорна чувствует, как ее сердце сдавливают тиски. Инфаркт? Тот кубинский сэндвич? Она делает глубокий вдох, потом еще один.
– Конечно.
– Почему ты так ходишь?
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает она, прекрасно понимая, о чем речь.
– Ссутулившись, плечи вперед. Это от смущения? Я хочу сказать, у тебя не было в детстве какой-нибудь тяжелой болезни?
– Нет, – отвечает она, сгорая от стыда.
Он проскальзывает позади нее и кладет руки ей на плечи. Его пальцы зондируют, надавливают – мягко, деликатно, но настойчиво.
– Так, что тут у нас? – бормочет он. – Расслабься, ладно, просто расслабься. Позволь мне заняться этим.
Его левая рука скользит вперед, останавливается как раз над линией ее груди, и большой палец нажимает с такой силой, что буквально вдавливается в ее тело. Это ощущается как проникновение, приятное, но слегка пугающее. Теперь его руки перемещаются к мышцам ее шеи, разминают их, надавливают и движутся дальше, дюйм за дюймом. Эротическим этот массаж не назовешь, но и на клинический не похоже. Массаж ей делали и раньше, но сейчас
Паз, почувствовав сопротивление, останавливается. Лорна чуть отстраняется и спрашивает:
– Что это было?
– Шиацу. Твоя ки долгое время была заблокирована.
– Спасибо, – холодно говорит она. – Этому ты тоже научился на женском факультете?
– Ага.
Рассердившись, Лорна отплывает от него подальше, убеждая себя, что уж она-то в преподавательницы не рвется. Выйдя из воды, доктор Уайз направляется к тому месту, где они оставили одеяло. В первый момент она приписывает необычные ощущения тому, что долго плавала в соленой воде, но потом осознает, что испытывает вовсе не тяжесть и потерю равновесия, лишившись поддержки моря, а совсем наоборот. Во всем теле легкость, ноги ступают увереннее. Она уже не сутулится, плечи распрямились, как будто грудная клетка наполнилась воздухом.
Они растягиваются на одеяле на почтительном расстоянии друг от друга, и она в растерянности, потому что не представляет, что ему сказать. Он же лежит на спине, с закрытыми глазами, подложив под голову полотенце.
– Господи, я ведь по-настоящему устал, – бормочет Паз.
– А ты поспи, – предлагает она, втирая в кожу крем для загара. – Хочешь, я на тебя наручники надену?
– Тебя ведь любопытство одолевает, верно?
– Еще как.
– Причина в том, что я лунатик.
Он рассказывает ей о своих ночных кошмарах и блужданиях.
– Интересно. Анонимный секс с яйцеголовой женщиной, комната без выхода. Замкнутый ад.
– Ну, яйцеголовыми принято называть интеллектуалов, а умные женщины, по-моему, прекрасны. Если в сексе и надо чего остерегаться, то анонимности.
Глаза их встречаются, наступает молчание, которое затягивается. Лорна первой отводит глаза.
– Ты пробовал принимать таблетки?
– Нет. Таблетки не помогут. Тут дело в том, что я на какое-то время был выбит из реального мира. И часть того, другого, видать ко мне прилепилась.
– Ты имеешь в виду то дело вуду?
Ее взгляд непроизвольно перемещается к амулету.
– Дело вуду, оно самое.
– Но ведь ты не веришь во все это… я имею в виду, по-настоящему?
Его глаза открываются, и она видит взгляд, исполненный губительной бесстрастности.
– Я уже сам не знаю, во что я верю, но, во всяком случае, не готов назвать все это собачьей чушью, как сделал бы раньше. И у меня есть для тебя новость: наша крошка Эммилу, которую ты определила в дурдом, тоже там побывала. Я таких узнаю сразу.
Он снова смыкает веки. Маленькое облачко закрывает солнце, и легкий прохладный ветерок пролетает над пляжем, как душа, покидающая смертное тело. У Лорны по коже пробегают мурашки.
К тому времени, когда она заканчивает натираться кремом, Паз уже крепко спит, о чем свидетельствует глубокое, равномерное дыхание. Она в определенном смысле даже рада такому повороту событий, потому что ей необходимо подумать. Лорна не особо любит стремительные поездки в парках развлечений, но ей довелось покататься на нескольких подобных аттракционах, и именно то, что она испытывала на горках, когда стремительно мчащиеся санки заносило на крутом вираже, ощущается ею сейчас. Страх, желание оказаться в другом месте и одновременно восторженное предвкушение и нетерпеливое ожидание. Она старается дышать размеренно.