Долина роз
Шрифт:
А мы сами уверены?
Вспомнился анекдот, рассказанный товарищем как раз перед отъездом.
Журналисты спрашивают Горбачева:
– Как вы думаете, какое будущее ждет СССР через пять лет?
– Да, вы что?! Я не знаю, какое через пять лет, будет наше прошлое!..
И другой, поведанный мне знакомым КГБ-шником:
– Что будет после перестройки?
– Перестрелка!
– А потом?
– Перекличка.
Эпизод с начальником местной полиции, в Эрфурте, я с горечью вспомню год спустя,
немцам в глаза. Хотя не все так просто было и там...
Спустя годы, один из наших легализовавшихся разведчиков расскажет мне, что многие сотрудники разведки ГДР накануне бежали на Кубу и в ЮАР - где у них были крепкие позиции, предварительно конечно прихватив и свои дела. Так, что возможно, кому-то было нужно, чтобы секретные дела летали по улицам и полиция не вмешивалась. Но, за этими бумагами были люди - люди доверившие государству свои судьбы, государству, которое по факту их предало...
Воспоминания. Воспоминания... А сон все не идет, мысли далеко в прошлом. Почему они не дают мне вернуться, в реальность наступающего дня к полету в Москву?
Помнишь ли, Тоня, наш первый поцелуй? Помнишь ли розовое платье в подарок? Танцы в кафе? А мою выходку, когда в ответ на незлобные подшучивания окружающих, по поводу наших отношений, я просто подхватил тебя на руки и унес в номер гостиницы? Вслед был слышен только град аплодисментов! Нежно положив тебя на кровать, я спросил:
– Не слишком ли?
– Все здорово! Только теперь надо сразу вернуться, иначе подумают плохо! И мы вернулись, так же как и ушли - под гром аплодисментов!
"Концум"*, где английские и американские солдаты, одетые в парадную форму, выбирали покупки, и я, не желающий от них отстать, советский офицер милиции, с помощью очень любезной и внимательной фрау-продавца, по ее подсказке, подобрал себе шикарный и дорогой костюм в нагрузку к массе ранее купленных детских вещей и женской обуви, с которой в России, увы так плохо. Впереди было так много...
Мои слезы, накатившие в автобусе, несущемся по автобану назад к Берлину. Боль и слезы от чувства невероятной раздвоенности между близкими и любимыми мной людьми. Лишь теплое и доброе участие Тони в этот миг было моим спасением. Впереди и слезы самой Антонины, отталкивающей меня и просящей навсегда все позабыть, в тот момент,
когда за окном поезда уже мелькали первые кварталы Краснодара. И вокзал - площадь пересечения наших дорог к дому.
Я стоял возле ее автобуса на Геленджик почти час, до самого его отправления. Она сидела в кресле и смотрела, как плавился этот "стойкий оловянный солдатик", а в последний
– "Ты приедешь?"
"Да! Да! И еще раз да!"
Я приехал в ее мир. В мир набегающих на берег морских волн, субтропических растений и вечной весны. Мир малых и больших семейных забот и радостей. В мир, где впервые осознал, что вся жизнь могла сложиться совсем иначе. Два месяца каждое воскресенье или суббота были посвящены ей, и мы были счастливы вопреки судьбе...
Как много действительно общего нашлось у нас, как часто понимали мы друг друга, не говоря ни слова. Но, ничто не вечно. Судьба не хотела дать ни дня больше. Наступили месяцы затяжных, серых дождей, однако и они не могли стереть этот след в моем сердце.
Мы расстались ради спокойствия и благополучия своих близких, но и в разлуке две родственные души чувствовали и понимали истинный смысл этой неожиданной встречи.
Усталость и сон, наконец, прервали мои воспоминания.
Глава 3. Николай
Раннее утро. Краснодарский аэропорт полупустой. Новый и чистый зал ожидания. Хорошие кресла. Постаревшее Внуково посрамлено. Наш-то, хотя и не до конца отремонтированный, а лучше, удобнее и роднее. Не видно ни грязи, ни нищих, ни стреляющих глазами охотников до чужих вещей. Милиционеры и те аккуратнее. Слава богу, все быстро.
Вдруг внизу равнина моря
показалась лишь на миг,
И со встречным ветром споря,
лайнер снова высь постиг.
Сквозь прозрачные туманы
он унес за облака
В строгий холод океана,
часть далекого мирка,
А затем упал, как камень
в бесконечный, снежный мир,
Разрисованный, как карта,
в перемешанный пунктир,
И скользя по легкой глади,
умеряя прежний пыл,
Словно вниз, по эстакаде,
он скатился и застыл!
Ищу встречающего. Может, и нет его? Не особо и ждут?
Мужчина лет сорока, с явными милицейскими манерами, выскользнул
из толпы и сказал: "Вы Сергей". Отпираться, смысла нет. Едем мимо "Третьего кольца", на "Жигулях". Водитель лихой, но сразу видно - опытный.
Потом узнаю - бывший ГРУшник* - этим за рюмкой коньяка, в день его рождения, поделится Николай. Но, это потом...
Не впечатляет Москва. Не впечатляет. Не то, что несколько лет назад.
Как-то все затормозилось. Обросло грязью. Обшарпанность. Нищие на виду.
Все стало нагляднее, грубее. Суета. Нет величия и помпезности.
Просто большой всероссийский цех по "отмыванию денег".
Николая не узнать. Раздобрел. Но рад моему приезду, хотя по нему видно, что сильно замотан бизнесом. Первым делом - ресторан. Не ждал я, честно скажу, не был готов - японская кухня "СУШИ". Предлагает мне попросить вилку. Да разве мы лапотные, сдадимся без боя? Тяжело есть палочками первые 15 минут - потом все так же неудобно. Пища натуральная, морская - вкусом не удивила. Не мое это.