Дом дервиша
Шрифт:
Я не шейх. Я подлец. Я не святой. Я бездельник. Я не суфий. Я поджег свою собственную сестру. Я паршивая овца.
Недждет вспоминает, где уже видел эту картину раньше. Толпа на проспекте Неджатибей, стена лиц, когда он пытается скрыться от полицейских ботов, и парень в белой футболке, снимающий его на видео за секунду до того, как Недждет увидел перед собой женскую голову, из которой льется свет.
Хизир смотрит наверх. Недждет видит, как на площадь Адема Деде просачивается дымка, и слышит похожий на комариное жужжание шум крошечных моторов.
— Уходите отсюда! — кричит Недждет. — Полиция, сюда идет полиция!
Женщины в платках смотрят наверх, а там еле заметный дымок ройботов собирается в крупных роботов, размером с насекомое. Толпа бросается врассыпную, женщины закрывают головы и лица, защищая себя от атаки полицейских ботов, которые охотятся за участками голой кожи, чтобы поставить радиочастотную метку. На землю летят платки и длинные закрытые уличные плащи, поскольку женщины сбрасывают с себя все, на чем может остаться предательский оранжевый спрей, который приведет на порог дома полицию. Теперь на площади Адема Деде совсем другой шум — это пронзительный визг паники. Площадь пустеет за несколько секунд. Балконы тоже пусты, и ставни закрыты наглухо. Мостовая, стены, витрины магазинов, машины — все в пятнах оранжевой краски. Исмет отдергивает Недждета в тот момент, когда плевок с красящим веществом врезается в ставни галереи. Теперь надпись «Сожжем идолопоклонников» стала серебряной с оранжевым. Рой машин, закручиваясь по спирали, поднимается высоко в воздух над площадью и распадается в пыль. Приближаются сирены. Через плечо Недждет бросает взгляд на членов тариката, которые толкают его по Гюнешли. Хизир исчез. На его месте одинокий робот выползает, словно паук в неотступном ночном кошмаре, из-под ободка чаши и бежит вверх по стене, испещренной оранжевыми пятнами. Это не полиция и не игрушка глухого мальчишки. Это чужой наблюдатель.
У Аднана своя теория касательно сигар. Сигары — это ампутированные члены твоих врагов. Это у бизнесменов аналог извержения шампанского на подиуме «Формулы-1». Я откусил твой пенис, враг.
Чета Будак с трудом пережила кофе. Коляска умчалась по холму рысцой, переходящей в галоп. Потом ушли супруги Гюней, причем муж держался сухо и излишне официально, а жена улыбалась и даже подмигивала. Аднану послышалось, или она шепнула Айше, что это было потрясающе весело? Госпожа Адаташ предусмотрительно увела Айше и генерала с супругой полюбоваться коллекцией византийской мозаики в гостиной. Результат не заставил себя ждать. Но пока еще ничего нельзя прочесть по лицу. Вопрос подвешен. Но Аднан не испытывал страха.
— Давайте вернемся на террасу, — говорит Ферид Адаташ.
Ночь все так же тиха и невероятно, бесконечно чиста. Казалось, мир находится в состоянии хрупкого равновесия, но еще миг — и все развалится. И вот тут Аднан ощущает себя ужасно напуганным и ужасно живым, каждой клеткой, каждой чешуйкой кожи, каждым волоском. Еле уловимое движение, легкое дыхание, даже намек на какую-то мысль разрушит этот момент чистого бытия.
— Не удивлюсь, если вы получите приглашение на ужин, — говорит Адаташ.
— От кого?
— От Пинар.
— Вы думаете?
— Еще как. Она от вас в восторге. Она старая троцкистка, но уважает людей, у которых есть свое мнение. Неважно, какое, лишь бы они могли его отстоять. Она обожает хороший спор, как ничто другое. Она вас поддевала, чтобы проверить, упертый вы или
И в этот момент Аднан чувствует, что добился своего. Словно бы через него пролетела падающая с неба звезда, это был вихрь, огненная вспышка.
Дым по спирали опускается вниз внутри его тела. Это самое прекрасное чувство, которое ему доводилось испытать.
— Вашу руку, господин Сариоглу. — Данные перепрыгивают с ладони на ладонь, закодированные на основе естественной электропроводности тела. — Краткое содержание вашей сделки.
— Я хотел бы взглянуть.
— Я бы обиделся, если бы вы не хотели.
Аднан проворно извлекает цептеп из нагрудного кармана и крепит за ухо. На глазу появляется устройство записи.
— Срок — шестнадцатое.
— Так или никак.
— Двадцать пять процентов.
— Вы ожидали большего.
— Как вы говорили, это контракт… — Но вообще-то тут целых два миллиона. Все, чего он просил. — Как скоро я смогу использовать кредитную линию?
— Как только вы вернете эту бумагу к моим адвокатам с номером счета.
Счет — это уже не его территория. Он ультралорд Сделки. Теперь Кемалю в офисе предстоит подготовить папки с документами, графики оплаты, денежные переводы и условные счета.
— Без секьюритизации.
— Я занимаюсь хеджированием. Что такое два миллиона туда, два миллиона сюда между мной и Озером? Это хорошая ставка. Тысяча процентов прибыли? Мы бы не стояли сейчас на моей террасе, если бы я сразу не распознавал хорошую игру на бирже. Ваши расчеты верны, контакты законны, насколько вообще может быть законен подобный бизнес. Скажу так, я впечатлен вашей дерзостью — откачать горячий иранский газ, и я ценю мнение Пинар, но главное — это последняя строка в расчетах. Отсюда и все остальное.
По брусчатке глухо стучат копыта. Это вернулась коляска; жеребец в шорах с бахромой стоит, подняв одно копыто.
— Это за вами. Генерал и госпожа Чиллер остаются. Они наши старые друзья; не сочтите меня негостеприимным хозяином, но вам рано утром на работу. — Ферид-бей оглашает террасу взрывом хохота и с силой хлопает Аднана по спине. — И пожалуйста, не бросайте окурок. Могут загореться кусты.
В холле Аднан и Айше обмениваются последними кодами этого вечера.
Айше разворачивает руки ладонями вверх, словно просит чего-то. Ну что?
Аднан незаметно сжимает кулак. Да!
Он совершенно, совершенно растерян. Это улицы его детства, внезапные ряды ступенек и стремительные переулки, спрятанные садики и потерянные кладбища, лавки, лицеи и питьевые фонтанчики, но при этом он стоит, словно парализованный, посреди Соганджи Сок, на которой толпятся девушки в коротких летних юбках и ярких туфельках, а мимо проталкиваются парни с опасно набриолиненными волосами, в футболках без рукавов с логотипами на груди. Зазывалы орут: «Заходите в наш бар и весело проведите время!» Неоновые и пластиковые указатели, тенты, уличные сплетни, молодые люди, которые курят шиш, снова вошедший в моду кальян, крошечные ситикары на газу и мопеды. Его атакует с десяток разных мелодий, фрагменты и отрывки отдельных ритмов.