Дом Для Демиурга. Том первый
Шрифт:
Домой секретарь ехал в весьма приподнятом настроении. Ванно встретил его доброй улыбкой, сделал вид, что не замечает ни запаха вина, ни часа, в котором вернулся мэтр Васта.
— Ужинать будете? — высунулась и Магда. — Горячее еще, вас ждали!
— Я сыт, — расплылся в улыбке Саннио. — Товарища встретил, поужинал.
— Товарища? По школе? — спросила Магда.
— По приюту…
— Какие они вам товарищи, мэтр Васта! Голодранцы небось!
— Ну я-то не голодранец… — лениво обиделся за всех соприютников Саннио.
Всерьез обижаться на Магду мог только дурак, хотя иногда ее высказывания озадачивали и Гоэллона. Так, эллонская повариха всерьез предложила разложить Бориана поперек лавки и всыпать ему мокрым полотенцем за то, что юный шутник засунул ей в кастрюлю невесть где пойманную лягушку. Герцог сказал, что рыжий — не сын плотника, дабы раскладывать его поперек лавки, на что Марта возвестила: "Что плотника, что короля — пороли б чаще, так и жили б лучше!".
— Так вы — особое дело!
— Это чем же?
— Да всем! — Магда возложила на плечо полотенце и прошествовала в свои владения, на кухню.
Секретарь, удостоенный звания "особого дела", пожал плечами и отправился к себе наверх. В доме было удивительно пусто и тихо, и почему-то это не радовало так, как с утра. Он мог делать все, что хотел — не спать до рассвета и спать до обеда, читать в постели или отправиться гулять, — но, предоставленный самому себе, вдруг огорчился этому до крайности.
5. Брулен — Собра — Саур
За девятину, проведенную в Скоре, сыночка словно подменили. Марта не знала, бояться ей или радоваться. То ли годы молитв наконец-то дали свой результат, то ли наследник Скорингов был лучшим воспитателем, чем Марта и все ее слуги, но чудо произошло: Элибо теперь почти не пил. Точнее, пил, но не напивался, зато неожиданно резво начал интересоваться хозяйством. Вот уже который раз он таскался с матерью на Покаянную Таможню, там вовсю расспрашивал Хенрика о товарах, ценах и пошлинах, старался во все вникнуть. Всерьез старался, аж краснел с непривычки.
Глядя на рыжую орясину, пыхтящую над свитками, баронесса поджимала губы и не знала, что делать: то ли хвалить, то ли погодить пока, чтоб не спугнуть удачу. Сын явно решил в несколько седмиц выучить все то, что пропускал мимо ушей двадцать лет. Сразу после Нового Года ему исполнялся двадцать один, полное совершеннолетие. Может быть, будущему барону Брулену наконец-то показалось стыдным путать кошениль с кошениной?
По крайней мере, Элибо старался вникнуть в родовое дело, чему втихаря радовался весь замок Бру. Хенрик так и вообще сиял от счастья: пузатый управляющий баронессы был ее первым помощником не только и не столько в делах управления замком, сколько в торговых и многих других делах. Он лучше прочих знал, что за седмицу с налету не начнешь во всем этом разбираться, и, случись что с ним или с баронессой, — год, другой, и король назначит своих управляющих. Слишком большой доход в казну шел с берегов Четверного моря, слишком уж зависела вся Собрана от порядка в Брулене.
Элибо без лишних споров согласился поехать в военную гавань, хотя раньше этим вовсе не интересовался. В море за добычей его иногда еще тянуло, а вот кто охраняет покой торгового флота и препятствует тамерцам перекрыть морские пути, сынок до сих пор не задумывался.
Кажется, поездка к военным морякам наследнику Бруленов понравилась. Он долго любовался новехонькими двухмачтовыми галерами с бело-лиловыми парусами, долго расспрашивал капитанов, а флагманский корабль военного флота Брулена, галеас "Непобежденный", казавшийся гигантом среди галер, покорил его сердце.
У Элибо даже хватило обходительности и соображения, чтобы не попусту домогаться до капитана "Непобежденного", а честь по чести пригласить его на ужин в лучшую таверну порта Бру. Военных моряков Марта знала не слишком хорошо, они подчинялись не ей, а королю, но капитан с удовольствием принял приглашение баронессы и наследника.
Вечер удался. В "Соленом зайце" кормили на славу, а для таких особенных гостей нашлась отдельная небольшая зала, куда почти не доносилась музыка и шум чужого гулянья. Капитана звали Дитрих Краст, оказался он агайрцем, но в Западном флоте служил уже лет двадцать. Годами он был чуть постарше Марты, ростом — на голову выше Элибо, и раза в два пошире. Марта, привыкшая быть вровень по росту с большинством мужчин, впервые в жизни ощутила себя этакой фитюлечкой: из капитана можно было вырезать двух таких, как баронесса.
Краснолицый и усатый, как все моряки, капитан Краст, флагман и командир флагмана, оказался своим в доску. Агайрцы не прославились своим флотом — плавали они, как и литцы, и алларцы, лишь вдоль своих побережий, — но Краст давно уже забыл, где родился, и считал своим домом Брулен.
— Тут я служить начал, тут и помирать буду, — сказал он, отодвигая очередную кружку из-под пива. — Привык я к нашим краям, госпожа баронесса.
— Тут уж, небось, и дети выросли? — спросила Марта.
— Холостяк я, — усмехнулся капитан. — По молодости недосуг было, а теперь кто за меня пойдет…
— Да любая вдова пойдет, а то и девица, если ум на месте, — рубанула прямодушная Марта. — А скажете, что нет таких, обижусь. Значит, дурная я хозяйка, если в Брулене толковые девки перевелись. Скажите уж прямо — не хотите вы, капитан, жениться-то…
— Привык один, что греха таить, — Краст отер рукой роскошные наполовину седые усы. — А то вот был у нас на "Непобежденном" один навигатор. Талант у парня был — раз в сто лет такие родятся. Путь чуял, как борзая — след. Ни разу мы с ним и на пяток миль не промахнулись. И, баронесса, представляете — женился, и что?
— И что же? — заинтересовалась Марта. По-настоящему хорошие навигаторы рождались не так уж и часто, и ценились дороже изумрудов с алмазами. — Нюх потерял?
— Хуже, — трагически изрек капитан. — Осел на берегу, завел кабак, детишек наплодил. Как обвенчался, так и в море — ни ногой. Жене он, видите ли, зарок такой дал.
— Ну и дурак, — открыл рот Элибо, до сих пор больше занятый тарелкой с тушеным мясом.
— Как есть дурак, — согласилась Марта. — Если такой дар кому дан, грех его не использовать.