Дом (др. перевод)
Шрифт:
– О чем?
– Ты больше не должна встречаться с этой девочкой, – сказала Лори. – С Доун.
Короткое молчание.
– Значит, тебе все известно, – рассеянно произнесла мать.
Лори молча кивнула.
– Не могу, – продолжая колоть лед, сказала мать.
– Как это понимать – «не могу»?
– Я не хочу. – Мать посмотрела на нее, нисколько не смущенная, а наоборот, с вызовом, что придало ее и без того чересчур серьезному лицу еще более угрюмый оттенок.
– Господи…
– Она делает для меня то, что твой отец уже не может делать.
– От этой девочки исходит
Мать отвела взгляд, продолжая колоть лед.
– Думаешь, я это не знаю?
– В таком случае почему…
– Здесь я мать. А ты – моя дочь. Я не желаю говорить с тобою об этом!
– Мы должны поговорить об этом! – стукнув кулаком по столу, заявила Лори.
Мать удивленно подняла на нее взгляд, судя по всему, опешив от ее горячности.
– Не знаю, мама, заметила ли ты, но я уже не ребенок. Я взрослая женщина. Тебе ни капельки не любопытно, как это произошло?
Мать ничего не сказала.
Лори схватила ее за руку.
– Доун тебя убьет! – воскликнула она. – Она хочет прогнать нас из Дома, хочет, чтобы Дом остался без обитателей, и ради этого готова пойти на все.
– Биллингтон этого не допустит.
– Биллингтон исчез! – сказала Лори. – Скорее всего, его нет в живых. Вероятно, Доун его убила!
Наступило молчание.
– Ты ничего не понимаешь, – кашлянув, сказала мать.
– Нет, это ты ничего не понимаешь! Ты думаешь, Доун занимается этим ради собственного здоровья? Думаешь, ей есть до тебя какое-то дело? Она хочет изгнать вас из Дома. И если для этого ей придется вас убить, она ни перед чем не остановится.
Но мать уже качала головой.
– Отец тоже с нею встречается.
При этих словах мать напряглась. Лори не собиралась разоблачать отца, не собиралась говорить об этом; она надеялась, что сможет поговорить с обоими родителями по отдельности и убедить их прекратить отношения с девочкой. Лори тотчас же пожалела о том, что раскрыла правду. У нее мелькнула страшная мысль, что именно она натравила мать на отца, именно она привела в движение события, повлекшие за собой гибель родителей.
Неужели она выполнила за Доун ее работу?
– Мама! – возбужденно начала Лори. – Ты должна положить этому конец. Нельзя допустить, чтобы ты разбила свою жизнь. Ты – лишь пешка в руках Доун. Она использует тебя, после чего выбросит без сожаления.
– Всё в порядке, – потрепала ее по руке мать. – Не сомневаюсь, ты хочешь, чтобы было как лучше, но ты ничего не понимаешь. – Она прижала палец к губам дочери, не давая ей говорить. – Знаю, ты думаешь, что все понимаешь, но на самом деле это не так.
Лори не знала, что сказать, не знала, что делать. От собственного бессилия ей захотелось расплакаться.
– Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты всегда помнила, что я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, – заверила ее Лори, хотя, произнося эти слова, она подумала, что вторую свою мать любит больше.
Лори вдруг подумала, что любовь не является чем-то совершенным. Она не исцеляет все болезни, не решает все проблемы, и не всегда любовь оказывается именно тем, что нужно. К тому же любовь не бывает одинаковой. В ней существует иерархия. Одних любишь больше,
Неужели она смогла бы променять свое детство и новую семью на жизнь со своими настоящими родителями в Доме?
Нет!
На кухню вошел отец Лори, ее родной отец.
– В чем дело? – спросил он. – Почему так долго? Мы умираем от жажды.
Мать бросила на него непроницаемый бесстрастный взгляд, и все дальнейшие упреки застряли у него в горле.
– Возвращайся к гостям, – сказала она. – Я сейчас принесу лимонад.
Отец кивнул.
– Папа! – окликнула его Лори.
– Да?
– Перестань с нею встречаться. Прекрати отношения с Доун.
Отец покраснел, напрягся. Он хотел сказать что-то резкое, но, взглянув на лицо матери, закрыл рот.
– От нее исходит зло, – добавила Лори.
Устало кивнув, отец направился к двери.
Теперь Лори понимала, что они обречены. Она ничего не сможет изменить, будущего не избежать. И все же ей стало несколько лучше от сознания, что она сделала все возможное.
– И ты ступай к гостям, – сказала мать. – Я сейчас принесу лимонад.
Кивнув, Лори стиснула руку матери, и они с отцом вернулись в гостиную, где ждала ее будущая семья.
Глава 17
Дэниел
Потусторонний мир.
Такого он никак не ожидал, даже после всех картин, которые открылись ему из окон другого Дома.
Дэниел ни за что не подумал бы, что загробная жизнь окажется такой. Не было ни голубого неба, ни зеленых полей, ни небесных чертогов – вообще никаких географических объектов. Не было гидр, единорогов и гурий, не было богов и чудовищ, не было вообще никаких знакомых созданий. Время от времени мимо стремительно пролетали размытые пятна мрака, словно выпущенные из артиллерийского орудия, но по большей части этот мир оставался пустынным, голым, лишенным даже малейших признаков жизни и движения.
Дэниел парил в пустоте.
Донин отчаянно колотила его коленями в пах, стараясь освободиться, но он крепко держал ее, не обращая внимания на ее пронзительные крики и вопли, на рычание и рев. Он прижимал девочку к себе, борясь с нею в невесомости. Боли Дэниел не чувствовал, однако Донин силой не уступала ему, а может быть, даже и превосходила, и хотя она не могла сделать ему больно, она могла вырваться из его хватки.
Дэниел понятия не имел, что с нею делать. Он хотел лишь увести ее как можно дальше от Марго и Тони, и для этой цели Потусторонний Мир, пожалуй, подходил как нельзя лучше. Но что дальше? Неужели ему суждено вечно сражаться с Донин, воевать с нею на протяжении многих лет, чтобы дать Тони возможность вырасти? Дэниел вынужден был признать, что не чувствовал уменьшения энергии, не чувствовал ослабления сил, и у него не возникало никаких сомнений в том, что он сможет целую вечность удерживать девочку. Вот только этого ему совсем не хотелось. Необходимо что-то сделать, избавиться от Донин, заточить ее или вывести из строя.