Дом духов

Мур Кристофер

– Что не рассказал? – Она начала потеть и отошла подальше от дверей. – Прекратите эти глупые игры и уходите.

– Пока вы не рассердились, да?

Винсент показал ей билет на самолет первого класса на имя Филипа Ламонта. Она уставилась на него так, будто боялась к нему прикоснуться.

– Это всего лишь билет на самолет. У него нет зубов, он не вооружен, – сказал Кальвино. – В отличие от некоторых людей.

– Билет куда?

– Билет Филипа до Лондона, в один конец.

Даенг взяла билет, прошла в комнату и села на диван. Кальвино последовал за ней и сел напротив.

– Я и раньше вас огорчал, правда? – спросил Кальвино, окидывая взглядом комнату. Она зашла так далеко, и вот где это закончится, подумал он.

– Если я позвоню в полицию, они могут доставить вам неприятности, – сказала Даенг.

Он кашлем замаскировал смех, который так и рвался из его горла.

– Неприятности – правильное слово. Филип сказал, что полковник Нара один раз уже прекратил дело о контрабанде против вас. На меня это произвело впечатление.

– Он вам это сказал?

Ее лицо залилось краской, когда сыщик кивнул.

– Что еще вам рассказал Филип?

Кальвино подался вперед.

– В контрабандных операциях приняли участие новые партнеры. И все были одной счастливой семьей, пока Бен не устроил исчезновение четырех миллионов долларов. Это большая цифра. Я попытался представить ее в реальности. Возьмем проститутку… назовем ее Тик. Тик уходит с клиентом каждую ночь, по двадцать долларов с клиента. Чтобы заработать четыре миллиона, ей нужно обслужить клиента двести тысяч раз. Это очень много походов в «Отель восемьдесят шесть». Тик должна работать каждый день в течение пятисот сорока семи лет, чтобы заработать четыре миллиона долларов, которые вы сделали за год или меньше.

– Бен рассуждал так же, как вы, – сказала Даенг.

Он посмотрел ей в глаза.

– Пока кто-то не вышиб ему мозги.

Она вспомнила, каково ей было продавать себя, подумал он. Ненависть и гнев превратили ее глаза в щелочки, излучавшие настоящую ярость. Даенг закурила сигарету и положила серебряную зажигалку на диван.

– Он был глупцом. – И выпустила из носа струйку дыма.

– Бен спрятал деньги в Эраване, – сказал Кальвино.

– Это похоже на Бена. – Она погасила сигарету и откинулась на спинку дивана.

– Наркотики привозили в слонах, и он спрятал деньги в слонах, – сказал Кальвино. – Его британское чувство юмора.

– В каких слонах? – спросила Даенг, протянула руку к зажигалке и закурила еще одну сигарету.

– В трех деревянных слонах по тонне весом, в Эраване. Он пользовался грузовиком с подъемным краном, и все думали, что он делает подношение духам этого храма, а он все время показывал нос Наре, Ламонту и вам.

– Черт, – сказала она. – Мне следовало знать, что он сделает нечто подобное.

Ее реакция напомнила ему о том, как Ламонт воспринял ту же информацию. Они не могли поверить, что Бен, человек, которого все они недооценивали, выставил их глупцами. Когда они ясно это поняли, то увидели след длиной в тысячу миль, который все время был у них перед глазами. Они совершили путешествие в пространстве ума, мыслей и мечтаний Бена – и вернулись с пустыми руками.

– Вы вернете эти деньги за шесть месяцев, – сказал Кальвино, вставая со стула. Обернулся и посмотрел на нее сверху. – Может, быстрее.

Даенг сменила позу, протянула руку и осторожно ухватила его между ногами. Старые навыки умелой миа ной не умирают; они спят до тех пор, пока их не пробудит жест, слово или звук, который намекнет на то, что мужчина ее использовал. Даенг поджала губы и притянула его ближе. Гнев, застывший в ее глазах, смягчился и ушел в сторону от Кальвино, а потом, подобно шторму, надвинувшемуся с новой силой, обрушился на Ламонта, Бена и каждого из других мужчин, которые ее использовали, избили и бросили в эмоциональной пустоте.

– Я хочу заняться с тобой любовью, – сказала Даенг.

Она хватала их всех, одного за другим, подумал он. Она свела их вместе, держала их вместе, и они возвращались к ней, чтобы услышать ту же фразу: «Я хочу заняться с тобой любовью». Эти слова имели такую силу и работали так иррационально в рамках той власти, которую давали, и только Бен Хоудли, скрыв деньги, бросил ей вызов и нашел способ прорваться сквозь защитную стену желания, которую она возводила вокруг мужчин.

Кальвино медленно отвел ее руку от своей промежности и опустился на колено, прижимая ее красные ногти к губам. Ее безупречное, совершенное тело перегнулось в талии. На секунду он представил себе, как входит в нее, движется на ней; представил очертания ее тела, когда она будет тяжело дышать, прижавшись к его телу. Ее мокрый язычок прошелся по мочке его уха и провел медленную мокрую дорожку по его шее сбоку. Даенг тихо застонала, опускаясь вниз и расстегивая молнию на его брюках. Ее рука мягко скользнула к его восставшему члену; его охватило ощущение, что он пересекает границу, где все предостерегало его, что надо вернуться, но его промежность подавила его волю к сопротивлению. Винсент откинулся назад и стащил пиджак через голову, как свитер. Когда он бросил его на диван, чек от старика Хоудли плавно взлетел и опустился на голову Даенг, склонившуюся над ним. Кальвино медленно открыл глаза, уставился на свое имя и имя Хоудли на чеке и расхохотался, а к тому моменту, как он закончил смеяться, на его глазах выступили слезы, и в соседней комнате звонил телефон. Даенг вытащила чек из волос и яростно замахнулась на Кальвино. Он увернулся, и она снова попыталась его ударить. На этот раз он схватил ее за запястье. Ее глаза наполнились ненавистью.

– Убирайся! – крикнула она, а телефон продолжал звонить.

Пока Винсент шел к выходу, она побежала следом за ним с чеком старика Хоудли в руке.

– Оставь себе, – сказал сыщик. – Я вернусь поздно ночью.

Служанка принесла ей телефон.

– Филип, – произнесла она, глядя на Кальвино и высовывая дразнящий язычок. – Я только что думала о вас. Правда. От меня как раз уходил клиент.

Глава 21

Слоновья тонна

Лиза вернулась из школы с тетрадкой в руке. Войдя в дом, она швырнула ее на пол, расплакалась и, вся в слезах, побежала в свою спальню. Хлопнула дверь. Кальвино нагнулся и поднял измятую тетрадку. Лицо Кико скривилось от боли, как у матери, чувствующей боль своего ребенка и ответственность за то, что не уберегла его от обид мира. Винсент открыл отброшенную тетрадку, вышел на балкон Кико, сел на плетеный стул и стал листать страницы; они были заполнены датами и заметками учительницы из Международной школы. Он прочел заметку, подписанную и датированную этим утром.

«Лиза не делает успехов. Ее английский не становится лучше. Она рассеянна на уроках и сдает домашнюю работу поздно и не в полном объеме. Уровень ее английского языка ниже уровня остальных детей в классе, и Лиза все больше отстает».

Кико вышла на балкон минут через десять с покрасневшими глазами.

– Это все ее английский. Я знаю. Я должна прекратить говорить с ней по-японски. Это плохо для нее.

– Завтра Лиза начинает посещать Разговорную английскую школу Кальвино. Уроки начинаются в четыре часа дня.