Дом, где разбиваются сердца
Шрифт:
Миссис Хэшебай. Альфред, вы очень неискусно пытаетесь увильнуть от брака с Элли.
Менген. Первый раз в жизни сказал правду насчет своих денег – и первый раз в жизни ни одна душа не верит!
Леди Эттеруорд. Как это грустно! Почему бы вам не заняться политикой, мистер Менген?
Менген. Политикой? Да что вы, с луны свалились? Чем же я занимаюсь, как не политикой!
Леди Эттеруорд. Простите, но я ни разу о вас не слыхала.
Менген. Разрешите объяснить вам, леди Эттеруорд, что премьер-министр нашей страны
Леди Эттеруорд. В качестве консерватора или либерала?
Менген. Ну, это все ерунда. Просто в качестве делового человека.
Все разражаются хохотом.
Над чем вы, собственно, смеетесь?
Миссис Хэшебай. Ах, Альфред, Альфред!
Элли. Это вас-то, который не может ступить шагу без моего отца? Ведь он все за вас делает.
Миссис Хэшебай. Вас, который боится собственных рабочих?
Гектор. Вас, с которым три женщины целый вечер играют в кошки-мышки?
Леди Эттеруорд. Вы, должно быть, дали той партии, которая выдвинула вас, огромную сумму, мистер Менген?
Менген. Ни пенни из своего кармана. Деньги нашел синдикат. Они понимали, насколько я буду для них полезен в правительстве.
Леди Эттеруорд. Все это необыкновенно интересно и неожиданно, мистер Менген. Ну, и каковы же ваши административные достижения?
Менген. Достижения?.. Гм… не знаю, что вы подразумеваете. Но я ловко расстроил планы молодчиков из других ведомств. Каждый из них стремился выступить в роли спасителя страны, а меня хотели оттеснить, лишить доверия и всякой надежды заработать титул. Но я заранее позаботился – на тот случай, если бы они захотели мне пакостить, – чтобы и у них ничего не вышло. Я, может быть, ничего не понимаю в моих машинах, но зато я прекрасно умею сунуть палку в чужую машину. Вот теперь они остались в совершенных дураках.
Гектор. А вы с чем остались?
Менген. Я остался с тем, что перехитрил всех остальных. Если это не торжество деловитости, то как это еще назвать?
Гектор. Где мы: в Англии или в сумасшедшем доме?
Леди Эттеруорд. Так вы собираетесь спасти страну, мистер Менген?
Менген. А кто же еще ее спасет? Может быть, ваш мистер Рэндел?
Леди Эттеруорд. Рэндел-слюнтяй? Нет, конечно.
Менген. Или, может быть, ваш зятек с этими его усами и пышными фразами?
Гектор. О да, если бы мне позволили.
Менген (насмешливо). А-а! А позволят?
Гектор. Нет. Вы им больше по душе.
Менген. То-то же. Ну, а раз вы живете в мире, где меня ценят, а вас нет, вам не мешает обращаться со мной повежливее. Кто тут еще найдется, кроме меня?
Леди Эттеруорд. Гастингс! Бросьте вашу нелепую демократию, дайте Гастингсу власть и хороший запас бамбуковых палок, чтобы привести британских туземцев в чувство, – и он без всякого труда спасет страну.
Капитан Шотовер. Пусть уж она лучше
Леди Эттеруорд. Он стоит всех вас, вместе взятых. А вы что скажете, мисс Дэн?
Элли. Я думаю, что мой отец отлично мог бы управлять, если бы люди не клеветали на него, не обманывали его и не презирали за то, что он такой хороший.
Менген (презрительно). Представляю себе: Мадзини Дэн в парламенте и пробивает себе путь в правительство! Слава богу, до этого мы еще не дошли. Что вы скажете, миссис Хэшебай?
Миссис Хэшебай. О, я думаю, что это ровно ничего не значит, кто из вас управляет страной, пока мы управляем вами.
Гектор. Мы? Кто это мы, позвольте узнать?
Миссис Хэшебай. Внучки дьявола, дорогой. Прекрасные женщины.
Гектор (снова вздымая руки к небесам). Обрушься, говорю я, и избавь нас от чар сатанинских!
Элли. Выходит, что в мире нет ничего настоящего, кроме моего отца и Шекспира. Тигры Марка поддельные. Миллионы мистера Менгена поддельные. Даже в Гесионе нет ничего по-настоящему сильного и неподдельного, кроме ее прекрасных черных волос. А леди Эттеруорд слишком красива, чтобы быть настоящей. Единственная вещь, которая еще для меня существовала, это была седьмая степень самосозерцания капитана. Но и это, оказывается…
Капитан Шотовер. Ром.
Леди Эттеруорд (спокойно). Большая часть моих волос отнюдь не поддельная. Герцогиня Дитеринг предлагала мне за это (поглаживает свою прическу) пятьдесят гиней. Она думала, что это парик. Но это все мое собственное, за исключением цвета, разумеется.
Менген (в совершенном неистовстве). Нет, слушайте, я сейчас разденусь, я сниму с себя все, что есть. (Начинает стаскивать с себя сюртук.)
Леди Эттеруорд, капитан Шотовер, Гектор, Элли (вместе, в ужасе). Мистер Менген! Что это такое! Ха-ха-ха! Валяйте! Пожалуйста, не надо.
Миссис Хэшебай (хватает его за руку). Альфред! Как вам не стыдно! Да что вы, с ума сошли?
Менген. Стыдно! Где тут стыд, в этом доме? Нет, давайте все разденемся догола. Уж если что делать, так надо доводить это до конца. Морально мы все уж разоблачились догола. Так давайте обнажимся и телесно. И посмотрим, как это нам понравится. Я вам говорю, что я не в состоянии это выдержать. Меня с детства учили приличиям. Я не возражаю против того, чтобы женщины красили волосы, а мужчины пили, – это в человеческой натуре. Но совсем не в человеческой натуре рассказывать об этом направо и налево. Стоит только кому-нибудь из вас рот открыть, как меня всего передергивает (ежится, словно в него запустили камнем) от страха – что еще сейчас тут ляпнут? Как можно сохранять хоть какое-нибудь уважение к себе, если мы не стараемся показать, что мы лучше, чем на самом деле?