Дом горячих сердец
Шрифт:
«Можешь не напрягаться».
«Я уверяю тебя, меня это никогда не напрягает».
Он идёт в сторону двери, которую раскрыла Имоген после того, как поставила тарелку на мою кровать.
Дверь закрывается, и я решаю, что наконец-то от него избавилась, как вдруг ледяной порыв ветра закручивается вокруг моего тела и наклоняет мою голову назад. Я смотрю в светящиеся глаза, которые смотрят на меня сверху вниз из облака клубящегося
«Твоя безопасность мой главный приоритет. Ты можешь не одобрять то, как я её обеспечиваю, но знай, что всё, что я делаю, я делаю, чтобы защитить тебя».
Я не расплетаю руки, хотя моё желание вцепиться в ледяные тени только разгорается.
«Значит, ты женишься на Алёне, чтобы меня защитить?» — бормочу я по мысленной связи, которая мне опять претит.
Я высвобождаю голову из его хватки и убегаю в ванную, захлопнув за собой дверь. После чего иду к раковине и изучаю отражение в старом зеркале с пятнами. Моё лицо так сильно исказил гнев, что я едва узнаю девушку под всей этой злобой.
Девушку, которая, похоже, не заслужила доверия своей пары.
Удачи Алёне.
Пусть он сведет её с ума точно так же, как он делает это со мной.
ГЛАВА 47
Проглотив всю ту еду, что принесла в мою комнату Имоген — овощи на гриле и сыр всех мастей, вкус которого очень отличается от того, что я ела в землях фейри, что связано с добавлением соли — я устраиваюсь в кресле перед всё ещё полыхающим огнём и беру книгу.
И начинаю читать.
Я всё читаю и читаю. Я не понимаю больше половины из того, что расшифровывают мои глаза, но всё же продолжаю читать и в процессе чтения угадываю значения многих слов и выучиваю новые. Я преодолеваю двести из тысячи страниц какой-то исторической книги под названием «RAHNACH BI’ADH» — «Небесное королевство» — когда лавандовый рассвет окрашивает Люс.
Мне удаётся перевернуть ещё три страницы, прежде чем мои веки закрываются, и я отключаюсь.
Когда я просыпаюсь несколько часов спустя, море сапфирового цвета уже переливается золотом заходящего солнца. Я тру глаза, чтобы избавиться от ощущения песка, а затем стираю слюну с подбородка. После чего с трудом откидываю свои запутанные волосы назад и, моргая, осматриваю комнату.
И всё сразу же вспоминается.
Катриона.
Стрела.
Лазарус.
Змеи.
Ссора с Лором.
Я поднимаю тяжёлую книгу, которая упала рядом с креслом, разглаживаю её шелковистые страницы и осторожно кладу поверх остальных книг.
Сквозь запах холодного костра я ощущаю аромат солёного моря и гор, к которым я теперь привязана. Я улыбаюсь, потому что на этот раз я не заперта в Монтелюсе одна.
Я встаю с потёртого кресла и наклоняю голову из стороны в сторону, разминая шею. Я решаю, что готова найти Фибуса и вытерпеть
Сегодня он станет солнцем моей вселенной, луной моих приливов, и…
У меня определенно прибавилось энергии. Что, конечно, неплохо, ведь мне предстоит битва за его сердце.
Я надеваю новое платье серого цвета. Оно облегает мою грудь, но сидит свободно на талии и бёдрах. К нему, наверное, должен прилагаться пояс, но мне не охота перевязывать талию. К тому же я собираюсь покорять друга, а не любовника.
Когда я распахиваю дверь своей комнаты, я пугаю Ифу, которая как раз собиралась постучать. Я улыбаюсь ей.
— Привет.
— Я пришла проверить, жива ли ты.
Её брови хмурятся, когда она изучает моё выражение лица.
— Ты выглядишь…
— Счастливой?
— Я собиралась сказать — решительной.
Она наклоняет голову, словно под новым углом ей удастся разглядеть мои намерения.
— Собираешься сделать что-то хорошее или плохое?
— Когда это я делала что-то плохое?
— На прошлой неделе. Когда солгала, сказав, что Лоркан посчитал хорошей идеей выйти за пределы дома, чтобы обмануть Эпонину.
— Прошла уже неделя?
— Ta, Фэллон. Я думала, что ты умереть, и попрощаться в прошлый раз со всеми моими друзьями.
Её лицо, покрытое чёрным макияжем, совершенно белое, а глаза сверкают, и я вскоре понимаю, что в них стоят слёзы.
Меня накрывает волной стыда и чувством вины из-за того, какому стрессу я подвергла эту чудесную милую женщину.
— О, Ифа.
Я беру её руку и крепко сжимаю.
— Прости, что солгала. Я не хотела причинить тебе боль.
— Ha fios.
— Я знаю, что ты знаешь, Ифа, и я знаю, что извинения ничего не исправят, но я надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Она испускает глубокий вздох и сжимает мои пальцы в ответ.
— Я не злиться на тебя. Я злиться на себя. Я знала, что Катриона хотеть причинить тебе вред, но я не сделала, что должна была.
Я опускаю руку.
— И что бы ты могла сделать?
— Заставить её покинуть дом Антони. Заставить её говорить.
— То, что ты этого не сделала, вероятно, спасло мне жизнь.
— Как так?
— Даргенто нашел бы другой способ меня убить. Катриона, может быть, и была ему должна, но она оказалась достаточно сильной, чтобы отсрочить оплату своего долга. И она оказалась достаточно смелой, чтобы надеть парик, который должен был украшать мою голову.
Моё сердце издаёт глухой стук.
— Она пожертвовала собой, чтобы меня спасти.
— Ей следовало убить Даргенто, вместо того чтобы жертвовать собой. Так делают только трусы.
Я запрокидываю голову.