Дом из пепла и стекла
Шрифт:
— Я потеряю свою работу.
— Нет, если ты меня не видел. Я буду более незаметной.
Она отходит от барной стойки и опускает сигарету, при этом её взгляд встречается с моим.
Голубые глаза. Как океан, но с этим оттенком зелени, что делает их очень красивыми. О, она похожа на него. Должно быть, это его старшая сестра. Которую он ненавидит.
Она наклоняет голову и выпускает дым в мою сторону.
— Мы знакомы? — спрашивает она с холодной улыбкой.
— Нет.
— Тогда перестань смотреть на меня как на близкую знакомую. Если только… ты не хочешь
Я открываю мой рот, закрываю, затем открываю снова. Я решаю ничего не говорить. Высокомерность — явно наследственная черта.
Она игнорирует моё присутствие и идёт дальше, а я оплачиваю счёт и решаю прийти к поезду раньше неё. Станция старая, и в ней есть один из тех бездушных крытых залов ожидания, предназначенных только для женщин. Сомневаюсь, что она сюда зайдёт, так как здесь затхло и откровенно пахнет мочой, что заставляет меня думать, что несколько мужчин пользовались этим местом в своё время. Женщины просто не писают в углах залов ожидания.
Таким образом, я могу наблюдать за тем, где она зайдёт в поезд, и быть уверенной, что нахожусь далеко.
Как только поезд подъезжает, я высовываю голову из двери и наблюдаю, как она заходит в третий вагон. Я выскальзываю и сажусь в первый.
Поездка проходит достаточно быстро, и когда мы приезжаем, я ещё не забыла о сестре Нико. Я выхожу на платформу и натыкаюсь на кого-то. Я отступаю назад, бормоча извинения.
— О, это ты, — говорит темноволосая красавица с идеально приподнятой бровью. — Ты следишь за мной?
Я дважды моргаю, глядя на неё. Вау, она реально думает, что она — всё и вся.
— Не будь смешной. Это моя остановка.
Мы выходим из станции, и я направляюсь к единственному в округе такси, которое, к счастью, уже ждёт у стоянки. Как только я открываю дверь, меня грубо отталкивают в сторону.
— Эй, — я пытаюсь возразить, пока она грациозно проскальзывает на своё место, — я была здесь первой.
— Ну, сейчас я здесь, — она наклоняется вперёд и говорит адрес моего дома. Водитель, Билли, смотрит на меня.
— Мисс, вы едете домой?
— Да, Билли.
— Вы не против поделиться?
— Если мисс Андретти согласится.
Теперь женщина моргает и выглядит удивлённо. Я сладко улыбаюсь пока сажусь на место рядом с ней и пристёгиваюсь ремнём.
— Или вы всё ещё используете свою замужнюю фамилию?
— Откуда ты, чёрт возьми, знаешь, кто я?
— Твой надоедливый брат живёт в моём доме.
— Ты Иветта?
Я взрываюсь хохотом.
— Нет. Нет, я не Иветта. Это не её дом. Она просто сидит там, пока я не смогу законно её выгнать. Это мой дом.
— Кто ты?
— Можешь называть меня Синди.
— Синди?
— Да.
— Как кукла?
Я переспрашиваю:
— Ты знаешь о куклах Синди?
Куклы Синди — британские и не так известны, как куклы Барби. Мне кажется странным, что итальянка знакома с этой линией игрушек.
— Да. Я училась здесь.
— О… ладно. Да, тогда как кукла, но с буквой «С».15
— И ты владеешь поместьем?
—
— А что не сложно, — она пожимает плечами, и я решаю, что она больше похожа на француженку, чем на итальянку. В ней есть та атмосфера «мне действительно всё равно», которую французы, которых я встречала, кажется, довели до совершенства.
— Как тебя зовут? — я спрашиваю её.
— Рената Андретти. — она улыбается мне, и это почти застенчиво. — Я вернула свою девичью фамилию, как только смогла.
— Я сожалею о твоём разводе, — говорю я.
Улыбка стекает с её лица.
— Почему? Не нужно. Я не сожалею. Лучшее, что я когда-либо делала. Он был bastardo16.
Она поворачивается и смотрит в окно, прерывая дальнейший разговор. Я сижу и думаю, как Нико воспримет это. Уверена, он говорил, что она ему не очень нравится.
Мы подъезжаем к дому, и машина аккуратно паркуется у входной двери. Я подумываю о том, чтобы найти Нико и сказать ему, что его сестра приехала, но мне не нужно этого делать. Дверь дома открывается, когда мы выходим, и Нико с несносным Джеймсом смотрят на нас обеих.
При виде Ренаты Нико почти комично смотрит дважды. Если я ожидала от него семейной вежливости, то я ошиблась. Нико не обнимает её, не предлагает помочь с сумками, вместо этого он выпаливает что-то на быстром итальянском, на что она отвечает тем же. Затем она грубо проталкивается мимо него и, сделав жест рукой, врывается в дом.
Взгляд Нико возвращается ко мне, и в этот раз я смотрю не в Средиземные моря, а в штормовые океаны. Они тёмные и злые.
— Ты привела её с собой? Охуенно. Спасибо, Синдерс.
— Я не приводила её, — я возражаю.
— Она была с тобой в машине. Как, блядь, ты с ней встретилась?
— На станции. Мы ждали то же такси, — это проще, чем пересказывать целую историю.
— Надо было взять такси и оставить её, блядь, там.
— Нико. Она может не нравиться тебе, но она твоя сестра и одинокая женщина. Это просто такси. Мы находимся в некотором отдалении. Ты же не хочешь, чтобы она была в опасности, не так ли? — идея почти смехотворна, потому что серьёзных насильственных преступлений здесь не было уже больше десяти лет. Но я говорю об этом, пытаясь занять высокое положение и заставить его раскаяться.
Вместо этого он смеётся.
— Удачи всем, кто попытается. Вероятно, у сучки там есть зубы.
— Нико, — он снова шокирует меня, — ты не можешь быть серьёзным. Она твоя сестра.
— Она ядовитая, коварная сука. Я не доверяю ей ни на минуту, и я не знаю почему она здесь.
Говорить ему, что она хочет получить свою долю, действительно неразумно. Пусть они сами разбираются. Многие братья и сёстры ненавидят друг друга, и я этого не понимаю. Как единственный ребенок, который в одиночку пережил смерть родителей, я бы всё отдала за брата или сестру, но те, кому повезло, часто проводят свою жизнь в мелких ссорах, которые они снова и снова переживают с самого детства.