Дом Монтеану. Том 1
Шрифт:
— Я никому не скажу о тебе, Томaс, — тихо заверяю его. — Никому. Ты не заслужил такого отношения. И тебе врали. Клянусь тебе, что мы не так жестоки, какими ты нас считаешь. Разве я жестока? Я убиваю направо и налево?
— Нет, ты не жестока. Ты прекрасна, Флорина. Ты добрая и искренняя, отзывчивая и ранимая. Но моё представление о вас было неверным, и я не хотел ничего знать о вас. Я бежал от вас и знаю, что ты не выдашь меня. Я знаю, поэтому и рассказал тебе про себя больше.
Я поднимаю руку из воды и касаюсь лица Томaса.
— Как же ты выжил? Как тебе удалось остаться таким порядочным?
— Я выбрал верный путь, Флорина. Я верю в свою душу, как и в души тех, кто меня окружает.
—
— Да. Я верю. И я верю, что он приводит к нам тех, кому мы нужны, и кто нужен нам.
Я не знаю, как такое возможно, потому что никогда в жизни не чувствовала такого яркого шара внутри своей груди. Это именно похоже на шар, который всё сильнее раздувается, но кожа и рёбра мешают ему вырваться. И это происходит с болезненным удовольствием, когда я смотрю на Томaса, поливающего мою грудь тёплой водой из ладошки. Эти чувства, которые я сейчас испытываю, мне незнакомы, поэтому точно знаю, что это не воспоминания. Сейчас я не имитирую своё состояние. Значит, я, правда, чувствую. Я чувствую Томaса, и только когда нахожусь рядом с ним. И в этот момент в моей голове словно всё очищается, туман медленно рассеивается, открывая для меня правду, которую я не хотела видеть и слышать. Я не хотела её признавать. Томaс был во всём прав, сказав мне, что я умираю из-за чувства вины, оттого что всегда хотела начать всё заново, изменить правила дома Монтеану, стать кем-то большим, чем тринадцатым никчёмным ребёнком. Я хотела любить и доказать, что достойна любви. Я не смогла это сделать в прошлом, потому что даже любовь моей семьи ничего бы не изменила. Мне всё равно было бы мало. Мне нужен был один, только один вампир, который мог бы показать мне весь мир в своих глазах и вылечить мою душу.
— Ты готова очиститься, Флорина? Думаю, что время пришло, вода остывает, — произносит Томaс и тянется за губкой, лежащей на краю ванной.
— Да… да, — мой голос садится, и я прочищаю горло.
— Тогда я начну с рук, — Томaс дарит мне мягкую улыбку и берёт мою руку в свою. Он смачивает губку и проводит ей по моей ладони, а затем, наклоняясь, целует её.
Хмурюсь, не понимая смысла его поступка, но ничего не произношу.
Томaс проводит губкой по каждому из моих пальцев и каждый целует. Я дёргаю рукой и убираю её быстро под воду.
— Что-то не так? — хмурится он.
— Хм, ты целуешь мою руку, — отвечая, во все глаза смотрю на него.
— Тебе не нравится?
— Это входит в ритуал? — прищуриваюсь я.
— Нет. Это моё желание поцеловать тебя, Флорина. Поцеловать и очистить каждую часть твоего тела.
Я приоткрываю рот, а Томaс касается губкой моей шеи и придвигается ближе.
— Зачем? — шепчу я.
— Флорина, это очень глупый вопрос. Я хочу это сделать и делаю. Неужели, никто из мужчин, с которыми ты была, не ухаживал за тобой, не целовал твои руки, шею, ноги, бёдра? — Он продолжает водить губкой по моей коже, и мои бёдра непроизвольно сжимаются. Я чувствую прилив возбуждения внизу живота. Что?
— Твою грудь? Твой живот? Каждый пальчик на ногах? Волосы? — продолжает он, наклоняясь ниже ко мне. Его губы касаются мочки моего уха, и он прикусывает её, отчего я вздрагиваю.
— Какие грубые и невоспитанные ублюдки тебя касались, раз ты с такой опаской принимаешь ласку, Флорина. Или же ты просто не позволяла им любить тебя, потому что боялась, что любовь, нежность, ласка и забота тебя разрушат? Они уничтожат твои стены, которые помогают тебе имитировать жизнь? Или ты просто ждала меня, чтобы со мной познать удовольствие? — Лицо Томaса оказывается напротив моего. И клянусь, что у меня сбивается дыхание. Я слышу свой повышающийся пульс, а он так не стучал в ушах и висках довольно давно. Моё тело моментально реагирует жаром и сладким
Не могу позволить себе снова всё разрушить. Если я создам союз с Томaсом, то его обнаружат, а я поклялась этого не делать. Я должна защитить его, он и так пережил слишком много боли, а мой клан не даст ему нормально жить. Он уничтожит всё красивое, что сейчас есть в нём.
Мою голову разрывают мысли, а тело требует, как и кровь. Эта война внутри меня продолжается не так долго, как хотелось бы. И я знаю своё решение. Я знаю.
Прости.
— Ты мог бы больше так не делать? — Я отодвигаю своё лицо чуть дальше от лица Томaса, и в его тёмных глазах мелькает боль.
— Если тебе неприятно, то…
— Мне неприятно, — сухо перебиваю его. — Мне это не нравится.
— Конечно, Ваше Высочество, — ехидно отвечает он.
Я обидела его. Томaс старался и выбрал для себя путь, и ему, правда, нужно было время для того, чтобы принять факты обо мне, выбрать нужную сторону и смириться с происходящим. Мне же не нужно время. Мне нужно что-то предпринять, пока я не умерла, и как-то решить вопросы с будущим Томaса подальше от клана. Жаль, что пока мы не можем жить на другой планете. Мы, как и люди, к этому не приспособлены.
Томaс начинает действовать быстрее и даже грубее. Он уже не уделяет так деликатно внимание моим пальцам. Его движения рваные и дёрганные.
— Почему? — злобно выпаливает он, резко поднимая меня за плечи.
Я охаю, когда оказываюсь стоящей на ногах.
— Почему ты так холодна со мной, ведь я знаю, что это лишь защитная маска? Почему ты отталкиваешь меня, когда я здесь, рядом с тобой? Ты думаешь, что справишься одна? Нет, и ты это знаешь. Я тебе нужен, Флорина, а ты нужна мне. Ты убиваешь нас обоих. Почему? — с огромной болью и горечью в голосе добавляет он.
— Ты знаешь почему, Томaс. Это всё пустое. Это больше ничего не значит. Нам нельзя…
— Мне можно всё, как и тебе. Пустое твоё отрицание влечения, которое ты ко мне испытываешь. Пустые твои суждения о том, что ты ни черта не чувствуешь. Знаешь, когда ты ничего не чувствовала? Там, в моём доме, когда предложила себя, словно куклу, которую я должен был трахнуть. А сейчас ты чувствуешь и не отрицай этого. Я могу легко уловить твой запах возбуждения, Флорина. Я вампир, и мои силы при мне. Тебе не скрыть от меня своих фантазий, я их вижу, как свои. Поэтому я хочу знать — почему ты так поступаешь с собой? Почему ты не можешь притронуться ко мне, как к мужчине? Почему ты не разрешаешь себе прислушаться к своей крови и сердцу?
— Томaс, дело не в том, что я отрицаю свои желания. Я хочу тебя. Ты не знаешь, насколько я увлечена тобой. Мне хорошо с тобой.
— Тогда почему? — повышает он голос и моментально обращается. Его глаза полностью чёрные, а ногти впиваются в мои обнажённые плечи.
— Если мы создадим союз, который, по идее, логичен, то ты не сможешь жить дальше так, как жил. Ты просто физически не сможешь находиться далеко от меня, а я от тебя. Твоей тихой жизни придёт конец, Томaс. Тебе придётся предстать перед Советом и обнаружить себя. Я могу соврать, что обратила тебя и сделала вампиром, потому что ты мой возлюбленный. Для таких пар иные законы, но что будет с тобой, Томaс? Ты не хочешь быть рабом правил, а мой возлюбленный станет им, у него не будет выбора. Ты не хочешь править рядом со мной, а тебе придётся стать королём вампиров. Поэтому я тоже сделала свой выбор. Я выбрала тебя и ту жизнь, которую ты хочешь, а не ту, что тебя обязуют принять насильно из-за меня. Я не могу так с тобой поступить. Пусть лучше всё останется вот так. Лучше пусть мы не доведём дело до конца, потому что потом не будет пути назад для тебя. Для тебя, Томaс, — отвечаю и провожу ладонью по его лицу, всматриваясь в его глаза.