Дом Монтеану. Том 2
Шрифт:
— Утром они скажут, что твоя кровь ядовита для них. Они ничего не смогут сделать. Ничего, — задумчиво шепчет он, поглаживая пальцем моментально затягивающуюся ранку.
— Расскажи мне.
— Не могу, Флорина. Не могу. Я делаю всё, чтобы ты узнала о происходящем естественно. Я не могу тебе рассказать. Не могу. Я уже объяснял тебе почему, — Томас качает головой и отходит от меня.
— Но я доверяю тебе всё меньше и меньше. Пока ты молчишь и не даёшь мне хотя бы какую-то информацию, я колеблюсь. Признаю, что мне хочется тебе верить. Хочется. Но я не могу позволить себе снова ошибиться, Томас. Это недопустимо для меня, понимаешь? Расскажи мне.
— Открой свой разум. Впусти меня, и я тебе всё покажу, — быстро просит он.
— Нет. Это слишком высокий уровень доверия, а ты его не достиг. Боже, ты что не
— А я? Ты обо мне подумала или только о себе? Они все ненавидят меня. Они боятся и ненавидят меня. Соломон собирается восстать против меня. Он только и ждёт того, когда я дам ему подтверждение своими поступками, словами или действиями тем, что я привязался к тебе, и что ты моя. Ты думала о том, в какой я ситуации? Нет, не думала, потому что ты, как обычно, зациклилась на боли, как и раньше. Не на победе, не на выживании, а на боли. И да, мне тоже больно, Флорина. Мне тоже больно, представляешь? Мне тоже бывает чертовски больно. Ты считаешь, что все тебя бросили, верно? Но у тебя есть чёртов Стан. У тебя есть клан, и они готовы драться. А я? Я один. Я всегда был один. Мной тоже манипулировали. Меня шантажировали. Я всю жизнь являюсь для всех средством достижения власти, а не живым существом. Поэтому пошла ты, Флорина. Пошла ты к чёрту со своим недоверием, мне своей боли по горло хватает, — произносит Томас и вылетает из ванной комнаты.
Поджимаю губы. Хорошо, я не думала о нём. Он же мужчина. Он сильный как физически, так и ментально. Но я ничего не знаю о нём. Я не уверена, что хотя бы что-то из его рассказов было правдой.
Боже, я не знаю, что мне решить. Не знаю. Мне нужна хотя бы какая-то информация. Гела, вероятно, будет жить дальше, Томас её вернёт и отдаст ей моё сердце. Это же чудовищно.
Вхожу в спальню. Томас приглушил все свечи, оставив только огонь играть в камине. Он переоделся в пижамные штаны.
— Я устал, — сухо бросает он, забираясь в постель.
— Томас…
— Я устал, — отрезает он и отворачивается, злобно взбивая подушку.
Тяжело вздохнув, я тоже забираюсь на кровать и отворачиваюсь в другую сторону.
— Я не думала о тебе, — шёпотом признаюсь. — Не думала, потому что если буду думать о тебе, то тогда пойму, что хочу доверять тебе и ненавижу себя за это. Если я буду думать о тебе, то тогда мне придётся признаться в том, что… ты разбил моё сердце, и каждое твоё слово, каждый взгляд и поступок для меня за гранью боли. Поэтому я предпочитаю о тебе не думать, а взращивать внутри себя ненависть к тебе, отвращение и злость, напоминать себе о том, что ты забрал у меня… папу. Единственного вампира, который меня по-настоящему любил. Так что прости, Томас, но ты достаточно сделал, и ни одно твоё слово не изменит моих чувств. Ни одно. Ты и раньше многое говорил, а в итоге… я… ты разбил мне сердце.
Наступает гнетущая и неприятная тишина, и она куда более жестока, чем крик или спор. Тишина всегда сообщает о конце, финале, горе, боли, печали, о чём-то завершённом и о…
Я замираю, когда ладонь Томаса ложится мне на живот, а он мягко целует меня в плечо.
— Тебе придётся выбрать, Флорина. Я никак не могу повлиять на тебя, клянусь. Если бы мог, то сделал бы это. Но единственное о чём, что ты должна знать, и в этом я убедился, что возлюбленные существуют, но раньше их не было. Я абсолютно уверен в том, что есть необъяснимая тяга к другому вампиру, которую ты не хочешь чувствовать, но твоя сущность требует отвоевать своё. Твоя сущность знает наверняка, что именно этот вампир подойдёт тебе идеально и станет твоей вечностью. Твоя сущность мстит тебе за то, что ты идёшь против её желаний. Твоя сущность порой подчиняет себе и позволяет увидеть те самые воспоминания, где был аромат, поцелуи, и она купалась в объятиях слияния. И эта сущность испытывает невероятную и сильнейшую боль оттого, что она не может уберечь возлюбленную от всех бед, потому что в этом виноваты чувства другой души и ошибки других вампиров. И тебе приходится балансировать на грани, только бы никто и никогда не узнал, что у тебя есть свои слабости. Слабости, которые сосредоточены лишь в одном вампире, и если ему кто-то причинит боль, и ты отреагируешь, то подставишь этого вампира. Ты отдашь его разорвать голыми руками и проиграешь. Я не могу так рисковать
Томас отстраняется, но я ловлю его руку и сжимаю её. До меня доносится его тяжёлый вздох. Я поворачиваюсь и встречаюсь с его тёплым и изранено-печальным взглядом. Касаюсь пальцами его лица и огибаю контур твёрдого подбородка, покрытого мягкой щетиной. Она шуршит под моими пальцами, вызывая в моём теле отклик нежности. Томас дёргает головой, и мой палец попадает на его губы. Он мягко целует его и слабо улыбается. Его ладонь, лежащая у меня на животе, стискивает мою футболку, а затем поднимается выше, пока не достигает моих губ. Он проводит по ним пальцем, немного подминая и приподнимая. Мои клыки сразу же появляются, и я облизываю их. Взгляд Томаса темнеет, пока он поглаживает пальцем мой подбородок.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я чувствую, как мы одновременно меняемся. Глаза Томаса заполняет чёрная радужка, и алые нити поблёскивают в ней. А внутри меня тонкие, но в то же время мощные нейронные связи с ним, натягиваются, готовые рвануть в любой момент, словно бомба.
Приоткрываю губы в слабом вздохе, ощущая, как воздух вокруг нас становится густым и тяжёлым. Он оседает у меня в лёгких, заставляя их работать сильнее. Томас обхватывает мою шею и дёргает меня к себе, впиваясь мне в губы. Он касается языком моих клыков, и я не могу сдержать стона возбуждения. Да, у нас клыки очень чувствительные, поэтому я прячу их, отчего Томас возмущённо рычит, сильнее стискивая мои волосы. Я охаю, и они вновь появляются. Томас целует меня, и я отвечаю ему с безумной страстью. Клыки мешают, но ему нравится, что я царапаю его рот и выпиваю каплю за каплей его кровь, наполненную сильнейшим афродизиаком.
Томас немного приподнимается, и я заглядываю ему в глаза, в которых сейчас бушуют и пульсируют эмоции похоти и желания. Он хватает мою футболку и стягивает её с моего тела, одновременно откидывая на пол одеяло. Моей кожи касается прохладный воздух, но я не успеваю об этом подумать. Томас снова обрушивается на мой рот и терзает его зубами и губами. Его руки жадно шарят по моему телу. Он падает на кровать, не разрывая поцелуя, и я перекатываюсь на его тело, обхватывая его голову руками. Мне хочется вжаться в него сильнее, настолько, чтобы раствориться в нём.
Каждое прикосновение и каждый поцелуй Томаса сводят меня с ума. Я больше не могу контролировать свою сущность и отдаю ей полный карт-бланш, позволяя делать то, что она хочет.
Меня бросает в жар. Моя грудь прижимается к груди Томаса. Его ладони проходят по моим бёдрам, и он цепляет ногтями ткань моих трусиков, срывая их. Я не могу оторваться от его губ и языка, ныряющего в мой рот. Опускаюсь руками по его спине, на которой перекатываются мускулы, и хватаюсь за его ягодицы, забираясь под кромку пижамных штанов. Стягиваю их вниз, обнажая и переворачивая Томаса на спину.
Оторвавшись от его губ, встречаю заволочённый похотью горящий взгляд Томаса и усмехаюсь, скользя по его телу вниз.
— Чёрт, — шипит он, запуская пальцы в мои волосы.
Мой язык ласкает его живот и опускается ниже, пока перед моими глазами не появляется его твёрдый член. Полностью снимаю с него штаны и бросаю назад, обхватывая рукой его мощную длину. Облизнувшись, я бросаю взгляд на Томаса, наблюдающего за мной. Его грудь быстро и часто поднимается. Я опускаюсь ртом на его член и посасываю головку, вылизывая солоноватый предэякулят, когда Томас издаёт низкий стон, подбрасывая бёдра выше. Заглатываю его член глубже до горла, вырывая ещё один стон. Я двигаю головой вверх и вниз, Томас вновь запускает пальцы в мои волосы и начинает трахать мой рот. Я царапаю ногтями его бёдра, обхватывая его ягодицы, и выпускаю его член изо рта, кружа языком вокруг головки. Мягкие стоны срываются с губ Томаса. Он двигает бёдрами, и его член попадает мне в рот, я втягиваю его в себя и играю языком с головкой. Наращиваю темп, грудь Томаса ходит ходуном. Его пальцы сильнее стискивают мои волосы. Он жмурится и откидывает голову назад, вот-вот готовый взорваться. Похоть в моём тебе достигает высокой отметки безумия, когда Томас хватает меня за руку и отрывает от себя. Он бросает меня на кровать и накрывает своим телом.