Дом на болоте
Шрифт:
Во-первых, болото было неровным. Где-то действительно была непролазная топь, блестящая водяным зеркалом, затянутая ряской и издающая пугающие звуки. Но кое-где торчали низенькие и кривые деревца. А там, где посуше, стояли деревья побольше, порой образуя целые рощи. А ещё местами о болоте напоминали только заливные луга, обросшие по периметру пятиметровым рогозом. И при этом ещё стоило держать в уме, что в пару десятилетий местность будет и дальше меняться в сторону неровностей.
Ещё в поездке Авдеев сделал небольшие выкладки и пришёл к выводу, что передвижение дома буксировкой, особенно по трясине – дело глухое. А на почвах лучшего качества вопрос транспортировки неизбежно бы упёрся в неровности рельефа. И в конечном счёте с ним куда лучше бы справился кемпинг на баллонах низкого давления, в просторечии именуемый кунгом. И сначала Авдеев пришёл к их идее, а потом уже вспомнил об их давнем существовании.
В дальнейшем он не раз ездил на болота, когда упирался в особо глухую стену. Это каждый раз било его пыльным мешком по голове, зато давало толчок в нужном направлении. Но в первый раз лобовое столкновение с реальностью чуть было не убедило Авдеева в бессмысленности всей затеи. Но побродив и поездив по неосвоенным окраинам северно-восточных городков, он понял, что трясина хоть и окружена относительно проходимыми местами, сама она всё так же недружелюбна и опасна. А ещё она весьма многообещающа, но видеть каждый день один и тот же её пейзаж – это невыносимо. А потому будущие первопроходцы просто обязаны иметь возможность активно перемещаться по площадям со всем своим хозяйством.
Иначе взбесишься.
И вооружённой этой мыслью, заметками и практическими наблюдениями, Авдеев вернулся к разработке концепции. Вопрос с типом движителя пока не поддавался, и он решил зайти с другой стороны и обосновать вид жилой скорлупы. Благо здесь он мог опереться на свой богатый опыт конструирования защищённых домов всех типов и размеров. Особенно Авдеев полагался на свою гордость – подплавные дома, предназначенные для схожих условий.
С первого взгляда было понятно, что корпус будущего дома должен будет обладать положительной плавучестью. И чем больше, тем лучше. И при этом иметь объёмное днище, которое бы компенсировало вытесняемый объём – никто не захочет с крыльца оказываться по щиколотку в воде.
С подплавным домом это было достаточно просто – он всё-таки стоял на фундаменте, куда были герметично упрятаны все ёмкости и механизмы. Когда приходил паводок, жилая часть всплывала, сообщаясь с основой гибкими коммуникациями. От уплывания дом страховала система тросов, а от крупного плавника, который мог забиться под днище и перекосить дом – крупноячеистая сеть. Когда паводок ослабевал, жилая часть постепенно садилась на своё место. Когда паводок заканчивался, то дом поднимали на домкратах и промывали фундаментный поддон под давлением.
Но сейчас на фундамент рассчитывать было нельзя, и все системы комфортного жизнеобеспечения нужно было разместить в доме. И теперь их становилось больше – вряд ли на болотах можно было рассчитывать на подсоединение хотя бы к ЛЭП. Впрочем, с учётом весёлости процесса подсоединения к электросетям даже стационарных домов… проще было сразу ориентировать дом на самоснабжение.
И лучше всем сразу.
С одной стороны, необходимость тяжёлого днища удачно совпадала с необходимостью размещения систем жизнеобеспечения. С другой стороны, чем оборудование тяжелее, тем днище должно быть больше и глубже. Но и наращивать его до бесконечности тоже нельзя. Во-первых, это неэстетично. Во-вторых, возникал риск опрокидывания. А в-третьих, тогда бы в расчёты влезла мореходная специфика с её вечной борьбой между ёмкостью, управляемостью и простотой обслуживания.
Авдеев попытался решить задачу с наскока, но потерпел неудачу. Пришлось привлекать к концепции двух инженеров и формулировать для них какое-никакое, а задание. Звучало оно примерно так «дан типовой утеплённый дом для комфортного отшельничества. Площадь до ста квадратов, в высоту не больше семи метров, в полтора этажа с цоколем. Рассчитан на проживание трёх-пяти человек. Полностью автономен, должен плавать и не быть лошадью страшной».
Так что неудивительно, что первый вариант схемы дома получился помесью яхты с маяком. Зато инженеры проанализировали доступное оборудование, скомплектовали по мощностным показателям и заложили основу для алгоритма его взаимного расположения без жёсткой привязки к архитектуре верхних этажей. Программисты формализовали алгоритм, и теперь для конкретного случая достаточно было спроектировать только верхнюю часть – расположение коммуникаций и оборудования подобрал бы компьютер. Авдеев, конечно, был исключительно за живое человеческое проектирование, но с рутиной лучше справлялась электроника.
Было ещё непонятно, как должна выглядеть внутренняя обстановка дома, но условия диктовали её лёгкость, прочность и по возможности закруглённость. И жёсткую фиксацию относительно корпуса. Всё-таки дом должен был двигаться, а быть битым по мягкому месту угловатой мебелью при толчках – удовольствие так себе.
Конец ознакомительного фрагмента.