Дом на холме

Стадникова Екатерина

– Хочу, – не задумываясь, ответила Эмили.

– Тогда я спокоен.

Мистер Варлоу усадил дочь на стол и отошел к окну. Пока отец рассматривал сад сквозь стекло, девочка старалась уловить его мысли, почувствовать настроение... Мисс Эмилия очень хотела радоваться, но ей это никак не удавалось. В горле комом стояло «утреннее происшествие». Почему она не могла найти в себе смелость и прямо спросить о том, что тревожит?

– Знаешь, я ведь тоже ходил в школу, – наигранная беззаботность выглядела вполне естественно. – Это мама у нас... но скучать

ей не пришлось. Вокруг всегда были сестры.

Родная и двоюродные тетушки казались редкими занудами и едва ли могли составить веселую компанию в чем-либо.

– Ты, главное, никого никогда не бойся.

Точно было что-то важное в словах, только вот что?

– А я разве кого-то когда-то боялась? – с вызовом в голосе осведомилась Эмили, в этот момент сильно напоминавшая самой себе отца.

– Вот и умница...

Мужчина развернулся к дочери лицом. На его ладони лежала удивительная вещь: крупный медальон из черного камня в виде косматой собачьей головы, держащей в зубах прозрачный круглый кристалл, поблескивавший сотнями идеально одинаковых граней.

– Нравится? – почти прошептал мистер Варлоу.

Эмилия оживленно закивала.

– Хочешь носить его?

А разве можно ответить «нет»?

– Конечно! – она немного смутилась, потому что не была уверена в заслуженности такого подарка.

– Это «Орин», – продолжил тот. – Вещь, которую я хранил специально для тебя, но все как-то не подворачивалось случая отдать.

Глаза Эмили так и заискрились! Приняв от отца Орин, она тут же просунула голову в серебряную цепочку.

– Я никогда-никогда его не сниму! – пообещала девочка.

– Не сомневаюсь. – Ханс Варлоу едва заметно погрустнел. – Спрячь и никому не показывай.

Эмили послушно опустила амулет за пазуху: камень оказался неожиданно теплым. Теперь у нее есть свое собственное сокровище! Спрыгнув со стола, девочка крепко обняла отца, насколько хватило рук.

– Одна просьба, – вспомнил тот. – Сходи к матери и успокой ее. У бедняжки разболелась голова.

Как же трудно дожидаться, пока сумбурный день превратится в вечер, чтоб можно было, забравшись под одеяло, хорошенько надо всем поразмыслить. Спать не хотелось – да и как тут заснешь, когда завтра вся жизнь изменится?

Необыкновенный подарок мирно лежал под сорочкой и грел. Эмилии казалось, что странный амулет говорит ей: «Я с тобой, не волнуйся».

Поминутно доставать Орин, разглядывать блестящий черный камень и прозрачный кристалл – невероятно приятное и увлекательное занятие. Собачьи глаза казались влажными. Возможно, просто от звездного света, беспрепятственно проникавшего сквозь лишенное шторы окно.

«...вы прекрасно знаете, кем я была до прихода сюда». В привычной обстановке мысли приходили в норму... А действительно, кем была Альхен? Это самое загадочное «до» означало и «до рождения Эмили».

Что девочка знала? Мадам Александра всегда ходила в своей жемчужной блузе и брюках, заправленных в высокие сапоги со шпорами, а на поясе у нее красовался широкий ремень с массивной пряжкой в виде оскалившейся кошачьей морды. Эта женщина умела все, за что ни бралась, будь то приготовление праздничных блюд или починка бойлера в подвале!

Угнаться за Альхен практически невозможно, если она сама не сбавит шаг. Гренни Гретта никогда не принимает решений, не посоветовавшись с подругой. Люс и Патрик просто боятся ее. Папа прислушивается к мнению мадам Александры, а мама иногда вызывает ее к себе, чтоб просто поболтать.

Столько слов, столько фактов – но ничего конкретного. У загадочной блондинки наверняка было прошлое, его не могло не быть! Фотографии на стенах изображали ее в городах, которых Эмили никогда не видела. Альхен не получала писем... Как-то раз она обмолвилась, что кроме «гренни» и мужа у нее никого нет.

Раньше все это не казалось мисс Эмилии странным. Она дала себе клятву, что с этого дня станет внимательнее относиться к тем, кто ее окружает.

Настораживало такое внезапное решение в пользу школы... но разве это плохо? Да, мама едва ли рада подобному стечению обстоятельств – а тогда почему разнервничался отец?

Количество вопросов нарастало снежным комом. Чтоб не быть раздавленной им, девочка закрыла глаза и повернулась на бок.

Мадам Александра подняла Эмилию с постели до рассвета. Бедняжка сонно озиралась и удивлялась той энергичности, с которой женщина металась по комнате, подбирая маленькой мисс подходящее платье.

– Это нужно было сделать с вечера, – укоризненно буркнула Альхен.

– Я... – хотела оправдаться Эмили.

– Идешь умываться! – приказала мадам Бонмонт и вытолкнула девочку в коридор.

Дом отчего-то не спал! По лестнице спускался отец, полностью одетый, гладко выбритый и надушенный. Она узнала бы его по запаху даже с закрытыми глазами. Туча тряпочек и пуховок суетилась на стенах и мебели.

– Доброе утро. – Мистер Ханс Варлоу остановился, чтоб поцеловать дочь. – Я уже ухожу. Удачи тебе, обязательно расскажешь за ужином, как все прошло.

– Угу. – Эмили в полудреме клюнула отца носом в щеку.

Глаза никак не желали оставаться открытыми, помогла только холодная вода. Отфыркиваясь, девочка посмотрела на себя в большое зеркало. Папин подарок выбился из-под сорочки. Бледное личико в зеркальном отражении выглядело испуганно.

– Сириус, помоги, – прошептала она и ахнула!

Кристалл ожил! Стенная лампа, скудно освещавшая ванную комнату, словно потерялась в голубовато-белых лучах и радужных зайчиках. Эмили с трудом удержалась на трехногом стульчике, который вынуждена была подставлять каждый раз, чтоб видеть себя.

Странная сказка закончилась, как только в дверях выросла Альхен:

– Хватит играть! – прикрикнула она.

– Не нужно повышать на меня голос, иначе я пожалуюсь папе! – Орин отправился обратно под рубашку.