Дом на Тара-роуд
Шрифт:
— Все хорошо, Рия. Все уже позади. У вас прекрасная девочка. Само совершенство.
Рия еще никогда не чувствовала себя такой усталой. Дэнни рядом не было; он не видел, как родилась его дочь. Предсказательница оказалась права. Это действительно была девочка.
Орле Кинг казалось, что пьянство сводит ее с ума. Она испытывала болезненное чувство вины за то, что пыталась соблазнить мужчину в тот вечер, когда его жена рожала первого ребенка, но больше всего ее тревожило затмение в мозгу, наступившее после этого. Она знала, что Рия должна была быть дома, потому что собственными ушами слышала, как Дэнни вызывал «скорую» на Тара-роуд. Но все остальные говорили, что Рия была у Хилари и что сестрам пришлось просить соседа отвезти их в больницу на машине Рии, потому что Хилари водить не умела. Орла решила, что страдает галлюцинациями и провалами в памяти, и пошла на свое первое собрание Лиги анонимных алкоголиков.
И в первый же вечер встретила мужчину по имени Колм Барри. Он был холост, красив и работал в банке. У Колма были длинные темные кудри, падавшие на воротник, и грустные темные глаза.
— Вы не похожи на банковского клерка, — сказала ему Орла.
— Я чувствую себя не столько клерком, сколько банкиром.
— Я тоже не чувствую себя машинисткой агентства по торговле недвижимостью. Скорее, моделью или певицей, — ответила Орла.
— Не вижу причины, которая мешает нам стать тем, кем хочется, — с улыбкой сказал Колм.
То ли он подшучивал над ней, то ли старался быть галантным. Но Орле было все равно. Благодаря Колму эти сборища становились вполне терпимыми.
Увидев поднятую щетку, которая вполне могла раздробить ей череп, Герти схватила нож и воткнула его в предплечье Джека. Они с изумлением следили за кровью, полившейся прямо на пакет с рыбой и чипсами, сброшенный Джеком на пол. Потом Герти сняла с пальца кольцо, положила его на стол, взяла пальто и вышла из дома. Из телефонной будки на углу она позвонила в полицию и рассказала, что сделала. В приемном покое Джек заверил всех, что это дело чисто семейное и никто ни на кого в суд подавать не будет.
Герти долго отказывалась видеть Джека, но затем, ко всеобщему разочарованию, согласилась встретиться с ним еще раз. Джек был трезв и каялся в содеянном. Они поговорили, и Герти поняла, за что она его любит. В восемь часов утра они пришли в холодную церковь и попросили двух незнакомых людей стать их свидетелями. Потом Джека лишили прав за вождение машины в пьяном виде и уволили с работы.
Герти ушла из «Полли» сама, не дожидаясь, когда миссис Каллаган ее уволит. Она слишком часто отсутствовала и больше не рассчитывала, что ей поверят на слово. Периоды трезвости Джека были непродолжительными. Герти становилась все более бледной и тревожной. Она открыла свою прачечную самообслуживания, с квартирой наверху. С квартирой, но без мебели.
Мать Герти умыла руки. Сказала, что надеется только на подруг дочери, которые не бросят ее, когда настанут трудные времена. У Герти такая подруга была: Рия Линч.
Хилари Моран так и не простила Дэнни Линча за то, что в ту ночь он не был рядом с женой. Да, она слышала объяснения и ссылки на уважительные причины; Рия терпеть не могла жаловаться. Но в ушах Хилари все еще звучали вопли сестры, ждавшей, что муж вот-вот придет и поможет ей справиться с родовыми муками. Хилари утешало то, что ее Мартин — очень хороший человек. Может, он и не достигнет таких головокружительных высот, как красавчик Дэнни, но на него можно положиться. Когда Хилари будет рожать, Мартин никуда не исчезнет. Она надеялась, что дети у них все-таки будут. Насчет дома, окруженного деревьями, предсказательница ошиблась. Насчет детей она могла ошибиться тоже.
Барни Маккарти оправился от сердечного приступа. Все говорили, что ему крупно повезло: рядом оказался умный и сообразительный Дэнни Линч, который, не теряя времени даром, доставил его в больницу. Врачи велели Барни слегка сбавить обороты.
Он хотел передать часть дел Дэнни, но неожиданно столкнулся с сопротивлением родни. «Это вполне естественно, — думал про себя Барни. — Они видят в Дэнни соперника и боятся его. Придется действовать тактичнее. Показать им, что за пределы семьи я выходить не собираюсь».
Временами Барни казалось, что дочери начали относиться к нему по-другому. Стали резкими и нетерпимыми. Но Барни не мог позволить себе такую роскошь, как учитывать настроение других людей. Девочки были обязаны ему всем. Он годами работал как негр, чтобы дать им хорошее образование. Даже если они что-то и слышали о Полли Каллаган, то все равно не должны были раскачивать лодку. Они знали, что Мону отец не бросит и что их домашний уклад не изменится. Работать с Дэнни Линчем Барни нравилось, но афишировать это не следовало. Ради благ а всех остальных.
Для Норы Джонсон день рождения ее внучки стал еще и днем конца ее трудовой жизни. Она решила, что ничего не скажет родным, пока не найдет себе новое место. Но это оказалось нелегко. В первые недели жизни Энни Линч ее бабушка получала отказ за отказом. Кому нужна сотрудница пятидесяти одного года, не имеющая специальности?
Одной пожилой даме из флигеля во дворе большого дома за поворотом Тара-роуд требовалась сиделка и компаньонка. Нора шла на собеседование осторожно, не питая особых надежд на успех. Но все вышло как нельзя лучше. Они понравились друг другу с первого взгляда. Когда выяснилось, что ее дочь живет на Тара-роуд, родственники старой дамы предложили Норе переехать к своей подопечной. Нора могла продать свою квартиру, свить новое гнездо и жить рядом с дочерью Рией.
Да, но что потом? Где она будет жить, когда старая дама в назначенный срок покинет этот мир? Они договорились, что при продаже флигеля первое слово останется за Норой.
Полли Каллаган запомнила ночь рождения Энни, потому что именно в ту ночь Барни едва не отдал Богу душу. Она полюбила этого человека, когда ей было двадцать пять, и их связь продолжалась уже двенадцать лет, хотя Полли много раз говорила себе, что глупо любить человека, который никогда не получит свободу.
Ей и в голову не приходило, что она могла бы выйти замуж за холостяка, который был бы счастлив предложить ей руку и сердце. Умная, изящная и деловая, Полли вызывала интерес у многих мужчин.
Но ей не давала покоя другая мысль. Полли понимала, что в ту ночь ей крупно повезло. Барни едва успели довезти до реанимационной палаты. После этого он согласился изменить свой образ жизни. Отказаться от бренди и сигарет. Больше гулять и вести себя так, словно он не бог, а простой смертный. Полли убеждала его в этом годами, в то время как Мона заботилась о еде и ни во что другое не вмешивалась.