Дом на Тара-роуд
Шрифт:
— Да, такими же. Только повзрослевшими и более занятыми. Более усталыми, но в главном такими же.
— Но… — Он осекся.
— Что «но»?
— Рия, но нам же больше нечего сказать друг другу. Мы ведем домашнее хозяйство, берем напрокат циклевочную машину, вынимаем продукты из морозилки, составляем списки. Это не жизнь. Не настоящая жизнь.
— Это ты взял напрокат машину, — ответила она. — Мне такое и в голову не пришло бы.
— Радость моя, в последнее время мы ни о чем другом не разговаривали. Ты знаешь это, просто не хочешь признать.
— Ты собираешься уйти, уйти из этого дома, от меня, от Энни, от Брайана… Что случилось?
— Ты знаешь, что все перестало быть таким, каким было раньше.
— Нет. Не знаю.
— Хочешь сказать, что ты всем довольна?
— Нет, не всем. Ты слишком много работаешь. Точнее, слишком редко бываешь дома. Может быть, дело совсем не в работе. А я думала, что в ней.
— И в ней тоже, — уныло ответил Дэнни.
— Но все остальное было нормально. Мне и в голову не приходило, что ты не был счастлив с нами.
— Речь не о том.
Рия наклонилась и посмотрела мужу в глаза.
— А о чем, Дэнни? Послушай, ты хотел поговорить, вот мы и разговариваем. Ты хотел, чтобы я говорила спокойно. Я говорю спокойно. И так же честно, как ты. В чем дело? Если ты не был здесь счастлив, то зачем ты пришел? Скажи мне так, чтобы я поняла.
— Рия, ничего не осталось. В этом никто не виноват. Такое случается со всеми.
— Со мной этого не случилось, — просто ответила она.
— Нет, случилось. Ты просто не хочешь смотреть в лицо фактам. Тебе больше нравится притворяться.
— Я никогда не притворялась. Ни на минуту.
— Я не в осуждение. Притворяться Счастливой Семьей с большой буквы.
— Дэнни, но мы и есть счастливая семья.
— Нет, радость моя, есть и другая жизнь. Для нас обоих. Мы еще не старые. Мы не должны держать себя в узде и мириться с тем, как все сложилось.
— Все сложилось хорошо. Разве у нас не самый красивый дом и не самые чудесные дети на свете? Скажи, чего тебе не хватает?
— Ох, Рия, Рия… Я хочу кем-то стать, иметь будущее, мечты и начать новую жизнь.
— И родить нового ребенка?
— Да. Это часть новой жизни. Ее начало.
— Расскажи мне о ней. О Бернадетте. Что она сумела тебе дать, в отличие от меня? Конечно, я спрашиваю не о потрясающем сексе. Я спокойна, но есть вещи, которые я слышать не хочу.
— Прошу тебя, не надо бросаться обвинениями и говорить гадости о том, чего ты не знаешь.
— А я прошу тебя думать, что ты говоришь. Я совершенно спокойно спрашиваю тебя, почему ты внезапно решил отказаться от жизни, которую я считала почти счастливой. Разве это означает бросаться обвинениями? Я попросила объяснить, почему с ней тебе лучше, чем со мной. Я упомянула секс, потому что у вас с Бернадеттой должен родиться ребенок. Прости меня, но без секса это было бы невозможно.
— Терпеть не могу твой саркастический тон. Мы достаточно знаем друг друга, чтобы обойтись без этого. Вот и давай обойдемся.
— Дэнни, может быть, мы сумеем пережить случившееся как нормальные люди? Я понимаю, это серьезно, речь идет о ребенке, но другие переживали и не такое.
— Нет, это не так.
— Ты не можешь считать, что все кончено. Ты увлекся девушкой намного младше тебя, тебе это лестно. Конечно, я разозлилась и огорчилась, но я смогу справиться с этим. И все смогут. Это не конец.
— Я весь день твердил себе: «Только бы Рия оставалась спокойной. Я не жду, что она простит меня, но пусть она будет достаточно спокойной, чтобы обсудить это и решить, как быть с детьми». Ты спокойна. Я этого не заслуживаю. Но это не то спокойствие, которое мне нужно. Ты думаешь, что это всего лишь увлечение.
— Увлечение? — повторила она.
— Да. Помнишь, мы пытались определить уровни отношений между мужчиной и женщиной? Смятение чувств, увлечение, роман, связь и настоящая любовь. Мы прошли их все. — Он говорил мечтательно и при этом смотрел на Рию с искренним восхищением.
— И что? — Она была сбита с толку.
— То, что это не увлечение, а настоящая любовь. Я люблю Бернадетту и хочу прожить с ней до самой смерти. А она — со мной.
Рия кивнула с таким видом, словно считала совершенно естественным, что мужчина, которого она любит, говорит о своей любви к другой женщине, а потом осторожно сказала:
— Хорошо, ты весь день надеялся, что я буду спокойной. А на что ты надеялся еще? Ты думал о том, как нам лучше закончить этот разговор?
— Ох, Рия, пожалуйста, не заставляй меня отгадывать загадки.
— Я никогда в жизни не загадывала загадок Я говорю совершенно серьезно. Как ты хотел закончить эту историю?
— Наверное, сохранив достоинство. И уважение друг к другу.
— И что дальше?
— Ты спросила, на что я надеялся… Надеялся, что ты согласишься, что когда-то мы жили очень хорошо, но теперь все кончилось. И что мы сможем придумать, как причинить Энни и Брайану меньше боли.
— Я им никакой боли не причиняла.
— Знаю.
— А ты не думал, что мы можем переделать нашу жизнь так, чтобы она устраивала и тебя тоже?
— Нет, милая, все кончено. Об этом не может быть и речи.
— Значит, когда ты сказал, что нам надо поговорить, ты имел в виду разговор о том, что мне придется делать после твоего ухода, верно?
— О том, что после этого придется делать нам обоим. Но это не вина Энни и Брайана, они не заслуживают таких огорчений.
— Нет. А я заслуживаю?