Дом ночи и цепей
Шрифт:
Теперь я знал правду. Катрин и Зандер были мертвы. Они были отняты у меня еще давно. Они умирали, и умирали, и умирали перед моими глазами, и не имело значения, какое из этих видений было правдой, а какие ложью. В конечном счете они все были правдой. Я потерял моих детей. Я покинул их. Те, которые казались мне моими взрослыми детьми, были лишь еще одной иллюзией, лишь проекцией моей души, истерзанной скорбью и чувством вины, как призрак Элианы.
Мне не было прощения. Не было искупления. Не было надежды.
Оставалось лишь еще одно, последнее, что я еще мог совершить.
Все более твердым
Войдя в спальню, я открыл большой шкаф и вытащил из него пластальной ящик для хранения оружия. Он прошел со мной сквозь десятилетия военных кампаний. Мои товарищи погибали, но этот ящик и то, что в нем было, всегда оставались со мной. Я поставил его на кровать и открыл. Внутри был мой плазменный пистолет, мой церемониальный меч полковника и боевой цепной меч.
Церемониальный клинок был тщательно начищен, и ярко блестел в свете люмена. Мастерство, с которым он был изготовлен, изящество его линий, было еще одним напоминанием о моей неудаче. Я не заслуживал звания, которое он символизировал.
Я ничего не заслуживал.
– Что ты делаешь?
У закрытой двери стоял Ривас.
– Я не слышал, как ты вошел, - сказал я.
– Ты был слишком сосредоточен на этом ящике.
– Конечно.
«За какого же глупца ты меня принимаешь? Тебя же нет. Ты не настоящий».
«Он кажется таким настоящим. Посмотри на его глаза».
«Прямо как у нас, когда мы думаем о детях».
«Именно. Но мы-то теперь знаем, не так ли?»
Ривас медленно направился ко мне.
– Ты не ответил мне. Что ты собираешься делать с этим?
– Думаю, ты знаешь.
– Оставь это, Мейсон.
– Мне интересно, как ты оказался здесь?
– Я не мог заснуть, потому что слишком волновался за тебя, - сказал он. – После того, как я поговорил с Катрин и Зандером…
– О, да, - прорычал я. – Когда ты попросил их вернуться сюда.
– Да. Что не так, Мейсон?
Я вздохнул, подняв взгляд к потолку.
– Мальвейль, - сказал я. – Я устал от этих игр. Пора их заканчивать.
– Остановись, - предупредил Ривас. – Ради Трона, вспомни, кто ты. Вспомни о своем долге. Вспомни свои клятвы Императору. Ты предашь Его?
– Нет, - произнес я. – Не предам.
Я поднял плазменный пистолет, направил ему в лицо и нажал спуск.
Ничего не произошло. Просто щелчок. Пистолет бы мертв, разряжен.
Ривас покачал головой.
– Не стоило тебе пытаться делать что-то подобное.
Онемение мгновенно прошло. В одну секунду рухнули все барьеры, сдерживавшие чувства, обуревавшие меня. Скорбь и чувство вины были так невыносимы, что могли меня убить. Но не убили, а разожгли пламя моего гнева. Моя ненависть к Мальвейлю и тому, что он сделал со мной и моей семьей, была столь же колоссальна, как и мои страдания. Она пылала с жаром звезды. Я мог бы разорвать Солус пополам голыми руками. Весь это гнев сосредоточился в одной точке – на этой
Я не мог позволить этой твари существовать.
Я бросил бесполезный пистолет и с яростным рычанием схватил цепной меч, нажав кнопку активации. Меч с ревом включился.
Глаза Риваса испуганно расширились.
– Мейсон… - прошептал он в ужасе. – Не делай этого…
Я больше не собирался быть жертвой иллюзий. Я знал, что страх на лице кардинала был ложью, потому что само лицо его было не настоящим. Ударом сверху вниз я опустил цепной меч на череп Риваса. Зубья взвыли, распиливая кость. Меч разрубил кардинала надвое. Это было все равно что разрубить гнилое дерево, пустое внутри. Хоть это выглядело как убийство человека, но внутри фальшивого Риваса ничего не было. Оболочка, выглядевшая как Кальвен Ривас, развалилась на две части, рассеченная моим ударом, половины его лица застыли в имитации ужаса.
Куски тела упали по обе стороны от меня.
Я стоял над фальшивым трупом. Мое дыхание вырывалось ритмичными рычащими вздохами. Я рычал вместе с цепным мечом.
Тело кардинала стало терять форму. Одеяния и плоть Риваса стекались вместе, цвета расплывались, пока все не слилось в бесформенную розоватую массу. Постепенно она растаяла, обратившись в ничто.
– Вот! – воскликнул я, обращаясь к дому. – Теперь мы знаем правду! Пора покончить со всеми иллюзиями!
Я вышел из спальни и спустился по лестнице, держа в руке ревущий цепной меч.
Выйдя в коридор, я попытался открыть дверь спальни Катрин. Она была заперта.
– Зачем тебе запирать дверь, если ты не самозванка? – произнес я.
Отойдя назад, я ударил в дверь бионической ногой. Мне пришлось пнуть дверь три раза, прежде чем замок сломался и дверь распахнулась.
Катрин проснулась и вскочила с кровати, когда я вошел в комнату.
– Отец, что… - начала она.
– Я не твой отец, - прорычал я, и бросился на нее с цепным мечом.
Катрин присела, упираясь в пол руками, и нанесла удар обеими ногами по моему протезу. Хотя я не почувствовал боли, она ударила с достаточной силой, чтобы сбить меня с ног. Я упал, и цепной меч, взвыв, рассек кровать. Щепки и клочья постельного белья разлетелись по комнате.
Катрин выбежала из спальни, крича, чтобы разбудить Зандера. Я быстро поднялся и бросился за ней. Я бежал быстро, но она еще быстрее, и когда я снова был в коридоре, из своей спальни, шатаясь, вышел Зандер, растерянный и только что проснувшийся. Его глаза были похожи на глаза испуганного животного. Иллюзия была правдоподобной, не менее убедительной, чем фальшивый Ривас. На лице Зандера застыла безмолвная мольба о пощаде, почти заставившая меня остановиться.
Они бежали, я гнался за ними, а Мальвейль снова пробудился к темной жизни. Пол вздыбился волнами. Коридор раскачивался, словно корабль в шторм. Гулкий хор демонических голосов распевал песнь ужаса. Я ревел, чтобы не слышать ее, и размахивал цепным мечом с еще большей яростью. Но я не мог полностью заглушить песнь демонов. Ее ритм когтями вцеплялся в самую мою сущность. Ее ужасное значение постепенно всплывало на поверхность. Если я не покончу со всем этим как можно скорее, то мне явится откровение, которого мой разум не переживет.