Дом одиноких сердец
Шрифт:
— Виктория Ильинична, что с вами? — оторопела Даша. — Какой сын? Я пришла, потому что Боровицкий…
— Сдох твой Боровицкий, — неожиданно тихо произнесла Окунева, чуть склонив набок голову и глядя на Дашу с каким-то нездоровым воодушевлением. — Вынюхивал тут, лез не в свои дела и сдох.
Даша секунду пристально смотрела в серые глаза, потом вскочила и быстро пошла прочь от скамейки. За ее спиной раздался негромкий смех. Не выдержав, она обернулась и увидела, что Окунева посмеивается, глядя ей вслед, как воспитанный человек посмеивается хорошей шутке. Даша ускорила шаг и до поворота ощущала позвоночником взгляд, от которого у нее по спине бежали мурашки.
Завернув за кусты, она умерила темп, обдумывая сказанное Окуневой. Но мысли пришли
Следовало бы поговорить еще с несколькими обитателями «Прибрежного», но на Дашу короткий разговор с бывшей балериной произвел такое тягостное впечатление, что она заколебалась — стоит ли ей сегодня продолжать то, что она наметила сделать. Незаметно Даша дошла до здания пансионата и остановилась у входа. Ее в который раз поразило, что не видно ни одного охранника, хотя Боровицкий не раз говорил ей, что территория дома престарелых очень хорошо охраняется. Отступив от двери на несколько шагов, Даша подняла голову и стала вглядываться в окна на втором этаже, сама толком не понимая, что надеется там увидеть. За аккуратными кружевными занавесками вроде бы не наблюдалось никакого движения. В крайнем окне, правда, почудился мелькнувший силуэт, но это просто ветер качнул ткань, залетев в приоткрытую форточку. Еще пару секунд Даша пристально смотрела в заинтересовавшее ее окно, но потом, тряхнув головой, словно отгоняя непрошеные мысли, развернулась и медленно побрела прочь от корпуса.
Однако мысли не отгонялись, настойчиво возвращаясь вновь и вновь. В пансионате и людях, обитающих здесь, ощущалось нечто странное. Даша не могла объяснить, что именно, но прикладывала все усилия к тому, чтобы понять. Дело ведь не только в том, что некоторые старики вроде Окуневой производят такое… гнетущее впечатление, дело в чем-то еще. Или она фантазирует?
Дойдя до ворот, она обернулась и окинула взглядом голубоватый корпус, над которым плыли низкие осенние облака. Да, все аккуратно и даже красиво. Со стен не сыплется штукатурка, стекла в окнах не потрескались, а клумба с георгинами перед входом ухожена, так же как и все в этом месте. Даша постояла еще секунду, оглядывая здание, и тут взгляд ее снова упал на то самое окно с голубой занавеской. Сейчас там ясно виднелась какая-то фигура. Даша готова была голову дать на отсечение, что человек в окне смотрит на нее, но никак не могла понять, кто же там стоит. Она сделала несколько шагов назад, в сторону дома, но тут человек отошел в глубь комнаты, и снова только голубые занавески качались от ветра.
Даше в который раз стало неприятно, она поежилась и быстро пошла через лесопарк.
Человек увидел давно поджидаемую им женщину неожиданно — она вынырнула откуда-то из-за кустов, и в первую секунду он даже не понял, что не так. Дамочка шла быстро, низко опустив голову и не глядя по сторонам, и это было ему очень на руку. Не хватает еще, чтобы она начала глазеть куда попало. А потом он вдруг осознал, что насторожило его, и чуть не присвистнул от радости и охватившего его охотничьего азарта. Собака! Рядом с этой сукой не было собаки!
Человек радостно ощерил зубы — ему понравился собственный незамысловатый каламбур, и он, стараясь держаться за кустами и деревьями, бросился догонять женщину. Он подбегал все ближе и ближе, пока не оказался на расстоянии десяти шагов от нее. Теперь он просто шел за ней, стараясь не сокращать и не увеличивать дистанцию, и быстро обдумывал, что же делать дальше. С одной стороны, делать ничего не нужно было. С другой — такой удобный случай мог больше не выпасть, и им стоило воспользоваться.
Даша услышала шорох, когда выход из парка был совсем рядом, и вздрогнула. Первым побуждением ее было позвать Прошку, но в ту же секунду она вспомнила, что пес остался дома. Даша обернулась, вглядываясь в уже поредевшие кусты и деревья, и различила замершую за ними фигуру. Она не двигалась, просто стояла, и ей пришла в голову глупая мысль — это тот же человек, который смотрел на нее из окна пансионата. Но Даша тут же поняла, что такого не может быть. Если только он не кинулся бежать за ней сразу же, как только она отвернулась от окна, а это было очень сомнительно…
— Простите, вам что-нибудь нужно? — громко спросила Даша, не сводя глаз с фигуры за кустами.
В ответ раздался негромкий звук, напоминающий смешок, и ей стало не по себе. Истории об убийствах и изнасилованиях в парках всплыли у нее в голове, и Даша сделала шаг назад, ощутив под подошвой мягкую, пружинящую листву. Человек за кустами тоже шагнул вперед. Теперь Даша была уверена, что это мужчина, но, как ни старалась, не могла рассмотреть его лица. «Глупо, — промелькнула мысль, — очень глупо нападать на человека среди бела дня. Здесь может ходить кто угодно…» Но человек за кустами двинулся к ней, и Даша сделала единственно правильную вещь, которую могла сделать, — молниеносно развернувшись, она помчалась по дорожке, стараясь думать только об одном — куда правильно ставить ногу, чтобы не поскользнуться и не упасть. Не оборачиваясь, она знала, что человек бежит за ней, и знала, что если он догонит ее, то ей никто не поможет.
Он бежал за ней, грязно матерясь про себя, запоздало понимая, что нужно было сразу же бросаться на эту стерву, а не стоять и наслаждаться ее растерянностью и страхом. Но кто мог знать, что сучка рванет с места, как спринтер! Для немолодой бабы она бежала очень быстро, и его подхлестывала злоба из-за того, что она так обманула его ожидания. Он забыл про собственную безопасность, забыл о том, что во дворах могут быть люди, он хотел только одного — догнать ее.
Даша почувствовала, что задыхается. Она полностью выложилась в парке, и теперь, когда до подъезда оставалось добежать совсем немного, ее начало охватывать отчаяние. Господи, какой-то бред! Я сейчас начну кричать, подумала она, но тут же поняла, что на ее крик никто не успеет отреагировать, а если и успеет, все равно будет уже поздно. На ходу сунув руку в карман и нащупав ключ от подъезда, она с ужасом осознала, что около подъезда-то он ее и догонит, потому что она не успеет отпереть дверь. Но, завернув за угол дома, Даша увидела перед собой широко распахнутую дверь, которую, наверное, в очередной раз забыла закрыть старушка с первого этажа. Взлетев по ступенькам, Даша потянула на себя тяжелую дверь и успела увидеть, как резко разворачивается почти добежавший до ее дома человек, как он бежит обратно.
Сердце бешено колотилось. Дрожащими руками Даша вызвала лифт и чуть не закричала в голос, когда на ее площадке в сторону мусоропровода метнулась какая-то тень. Но это оказалась соседская кошка, и Даша истерически рассмеялась. Она почти спокойно вошла в квартиру, разулась, повесила на место куртку и погладила вышедшего ей навстречу Прошу, который настороженно и недоуменно посмотрел на хозяйку.
— Все в порядке, мой дорогой, — тяжело дыша, сказала Даша, ощущая, что страх растворяется рядом с собакой. — Все в порядке. Я больше без тебя гулять не буду.
Она взяла телефонную трубку, быстро набрала номер и произнесла ровным, лишь чуть запыхавшимся голосом:
— Ты не мог бы приехать? За мной в парке гнался какой-то человек, он меня очень испугал. Да, пожалуйста. Спасибо, я тебя жду.
Потом села на табуретку в кухне и разрыдалась.
Римма, не торопясь, шла по тротуару, щурясь от яркого солнца. День был чудесный, солнечный и теплый, а вовсе не жаркий.
«Ре-пе-ти-тор, ре-пе-ти-тор», — звонко выстукивали ее каблучки по мостовой. Римма всегда носила высокие каблуки — во-первых, потому что сама была маленького роста, а во-вторых, потому что считала, что две вещи делают женщину настоящей женщиной: каблуки и шляпка.