Дом последней надежды
Шрифт:
— Надеюсь, вы не откажетесь разделить с нами обед, — я встречаю их поклоном, как подобает хозяйке, и тело движется само. Оно, тело, лучше знает местные обряды.
Пускай.
— Это большая честь для нас, госпожа, — Хельги тоже кланяется, и мальчишка следом за ним. Видно, что ему непривычны поклоны и разгибается он быстро.
И стол окинув взглядом, морщится.
Усаживается.
И оказывается рядом с Кэед, которая подает ему чашу с водой. Розовые лепестки и капля цветочной эссенции? Я чую запах,
Уши его вспыхивают.
Он засовывает в воду обе руки, пытаясь мыть их привычным способом, но вместо этого лишь выплескивает воду на Кэед.
— Из-свинить! — его уши горят огнем.
А Кэед молча подает полотенце. Ей не нужно слов, чтобы выразить неодобрение. И похоже, мальчик перестал быть завидной партией…
Хельги более осторожен.
И на Шину смотрит пристально, а она, то ли преодолев скромность, то ли и вправду подумав над словами Кэед, отвечает взглядом на взгляд.
…обед.
Обед молчалив. И церемониален настолько, чтобы скрыть общую неловкость. Тьеринги орудуют палочками, старший легко, а Норгрим с трудом…
— Не так их держишь, — Араши первой не выдержала тишины. — Вот, смотри, как надо…
Она поворачивает руку, а потом и вовсе подвигается ближе, пожалуй, слишком уж близко, чтобы это можно было счесть приличным.
— Держи… и осторожно. Тут привычка нужна.
— С-спасибо…
— А я по-вашему говорить умею, — и она произносит пару слов, от которых Норгрим краснеет особенно густо. Что ж, полагаю, это было не пожелание приятного аппетита.
Хельги хмыкает.
А Шину укоризненно качает головой. Поняла? Догадалась? Впрочем, если торговцы давно вели дела с тьерингами, то худо-бедно их наречие Шину изучила бы…
— Эт-то… н-не хороший слова, — наконец, к Норгриму возвращается дар речи. — Их не говорить. Женщин. Мужчин… тоже не говорить. Лучше.
— Да? А меня уверили… не важно, — Араши задумалась, впрочем, надолго ее не хватило. — А ты в море выходил? Далеко? Ходил уже на зверя? У тебя есть кость? Я умею резать по кости, меня учили. Я хорошо училась, только здесь негде взять, а камень — уже не то…
— Потише, — поморщилась Кэед. — У меня и то голова заболела…
— Она у тебя всегда болит. Это от избытка гордости…
— Что есть…
— Не обращай внимания, это я так… так кость имеется? Мне немного надо…
— Кость?
Тьеринги перебросились парой слов. И Норгрим кивнул, повторив.
— Есть. Много. Ходить зверя и…
…Хельги выглядел довольным, а я раздумывала, как бы свернуть нашу беседу на вещи, куда более важные… и в принципе не обяжет ли нас эта сделка? Я поморщилась: все-таки жизненно необходимо как можно скорее разобраться в местном законодательстве и правилах. Память Иоко хранила кое-какие обрывки из кодекса, но этого было недостаточно.
— Скоро
Хельги чашу поставил в сложенные лодочкой руки. Он глядел на пар и еще немного на Шину, которая застыла, как и положено воспитанной женщине.
Какое счастье, что я давно уже не воспитанная женщина…
…вдовам многое позволено, особенно, когда они сами себе позволяют.
— И вместе с тем моему дому есть что показать на ярмарке, но… — я пригубила сладковатый отвар.
…кажется, здесь и мята была.
…и еще ромашка, но самую малость, а потому вкус ее не казался назойливым.
— …боюсь, найдутся люди, которые пожелают взять товар, ничего не дав взамен, ведь женщина, за которой не стоит мужчина, слаба…
Вдох.
И выдох.
Пар касается лица. Определенно, с местной косметикой стоит поработать, скажем, смешав вытяжки из трав с пчелиным воском и топленым жиром.
Твердые масла, опять же, поискать…
…была у меня сотрудница, которая отчаянно увлекалась натуральной косметикой. И не то, чтобы мы приятельствовали, дружбы с подчиненными я избегала, понимая, сколько проблем она влечет, но…
…двери тонкие.
…а женские разговоры — женские и есть. Кто бы мог подумать, что это, случайное по сути знание, когда-нибудь да пригодится?
— Но если мы заключим союз… — я отставила чашку и сложила руки на коленях. — Никто не рискнет воевать с тьерингами, а обмануть вас мы не позволим.
Прозвучало несколько…
Патетически?
Вызывающе?
Женщины так не разговаривают. Не здесь. И даже Хельги, кажется, несколько озадачен. Он не спешит с ответом. Гладит хвост, и медное кольцо на мизинце поблескивает темным глазом.
— Ты… хорошо сказала, госпожа Иоко… вечно нас пытаются… — он произнес слово на своем языке, но смысл примерный я поняла. — Но я не могу говорить за всех.
— А кто может?
— Хевдир.
Что ж… попытка была хорошей, но сомневаюсь, чтобы их хевдиру действительно было интересно наше предложение.
— И я передам ему твои слова. Однако, я скажу за себя… я вольный тьеринг и со своей долей могу делать все, что заблагорассудится. А потому завтра я принесу, что имею. Пусть госпожа глянет…
— Я, — Норгрим ущипнул себя за ухо. — Есть зуб змей. И кость. И другое. Лисица. Рыжий и черный. Я принести. Я хотеть дать за деньга…
…это было лучше, чем ничего.
Два тьеринга за спиной? Отлично… и пожалуй, у нас появился шанс. Переглянувшись с Шину, я увидела улыбку в ее глазах.
А Кэед вздохнула: