Дом с характером
Шрифт:
– Вернемся, пожалуй, в библиотеку, милочка. Надо убрать документы до завтра.
– Да, конечно, сир, – сказала Чармейн и последовала за ним к выходу.
Но не успели они уйти, как ангелоподобный Светик улизнул от разгневанной миссис Пендрагон и подергал за рукав фрейлину.
– Сказите, позялуйста, – спросил он с обворожительной улыбкой, – нет ли у вас игрусек?
Фрейлина была в замешательстве.
– Я не играю в игрушки, милый мальчик, – сказала она.
Морган поймал ее на слове.
– Игать! – завопил он,
На пол перед Морганом плюхнулся чертик в коробочке, крышка откинулась, и чертик выпрыгнул с громким «бонг!». Рядом рухнул большой кукольный дом, а следом посыпался град из дряхлых плюшевых мишек. Миг спустя рядом с чайным столиком водворилась обшарпанная лошадка-качалка. Морган заверещал от восторга.
– Пожалуй, пусть моя дочь сама занимает гостей, – сказал король, подталкивая Чармейн с Потеряшкой за порог.
Он закрыл дверь, за которой возникали все новые игрушки, а малютка Светик стоял смирно и скромно, в то время как все остальные метались туда-сюда в полнейшем смятении.
– Когда чародеи приезжают в гости, это часто вносит оживление, – заметил король по пути в библиотеку, – но я не знал, что колдовские способности проявляются в столь юном возрасте. Матерям таких детей, должно быть, приходится особенно трудно.
Полчаса спустя Чармейн уже возвращалась в домик дедушки Вильяма, а Потеряшка семенила за ней с таким же смирным и скромным видом, как у малютки Светика.
– Уф! – сказала ей Чармейн. – Знаешь, Потеряшка, у меня в жизни не было столько интересных событий за три дня!
И все равно ей было немного обидно. Конечно, король правильно поручил ей счета и любовные письма, но все равно ей хотелось, чтобы они по очереди занимались книгами. Как было бы прекрасно проводить хотя бы несколько часов в день, листая древний, заплесневелый том в кожаном переплете! Ведь Чармейн рассчитывала именно на такую работу. Ну, ничего. Как только она вернется в домик дедушки Вильяма, можно будет углубиться в «Посох о двенадцати ветвях», а лучше – в «Мемуары экзорциста»: такие книги приятнее читать при дневном свете. А может быть, вообще взять что-нибудь другое?
Чармейн так замечталась о хорошей книге, что обратная дорога пролетела незаметно – только пришлось снова взять Потеряшку на руки, когда та начала пыхтеть и волочить лапы. Чармейн с Потеряшкой в охапке пинком открыла калитку дедушки Вильяма и обнаружила, что на полпути к дому ее поджидает Ролло с ехидной усмешкой во все синее личико.
– Ну, а теперь что стряслось? – спросила у него Чармейн и всерьез задумалась о том, не схватить ли Ролло за шкирку и не запустить ли им в ближайшие гортензии.
Он был маленький, так что, наверное, полетел бы очень красиво, даже если швырять его одной рукой, потому что в другой Потеряшка.
– Эти цветы, которыми ты завалила садовый стол, – ответил Ролло. – Мне что, обратно их приделать, так, что ли?
– Нет конечно, – ответила Чармейн. – Они сушатся на солнце. Потом я заберу их в дом.
– Пф! – сказал Ролло. – Уют наводишь? Думаешь, чародей обрадуется?
– Не вашего ума дело, – надменно произнесла Чармейн и зашагала вперед, так что Ролло волей-неволей пришлось отпрыгнуть в сторону.
Он прокричал что-то ей вслед, когда она открывала входную дверь, но она и слушать не стала. Да, она понимала, что это невежливо. И захлопнула дверь, как он ни верещал.
Внутри, в гостиной, пахло уже даже не сыростью. Будто от застоявшегося пруда. Чармейн спустила Потеряшку на пол и с подозрением принюхалась. Потеряшка тоже. Из-под двери в кухню сочились длинные коричневые потеки непонятно чего. Потеряшка робко приблизилась к ним на цыпочках. Чармейн так же робко потрогала ближайший коричневый потек носком туфли. Он хлюпнул, как болото.
– Ну что еще натворил этот Питер? – простонала Чармейн. И распахнула дверь.
На полу кухни разлилась лужа в два дюйма глубиной. Чармейн увидела, что шесть мешков с грязным бельем у раковины снизу подмокли и потемнели.
– Да тьфу! – закричала она, захлопнула дверь, снова открыла ее и повернула налево.
Коридор был залит водой. Солнечный свет из окна играл на поверхности так, что было понятно – из ванной рекой течет. Рассвирепевшая Чармейн зашлепала туда. А ведь я всего-навсего хотела спокойно посидеть и почитать, думала она, и вот прихожу домой – а тут потоп!
Когда она добралась до ванной – Потеряшка печально подгребала следом – дверь открылась и оттуда выскочил Питер, весь мокрый и совершенно издерганный. Он был без башмаков, а брюки закатал до колен.
– Уф, ты вернулась, – сказал он, не дав Чармейн сказать ни слова. – Тут одна труба прохудилась. Я попробовал шесть разных заклятий, пытался ее залатать, но от них дыра только ездит туда-сюда. Хотел сейчас перекрыть воду прямо у мохнатого чана – хотя бы попробовать, – но, может быть, ты что-нибудь другое придумаешь?
– Какой мохнатый чан? – нахмурилась Чармейн. – А, это та штука, покрытая синим мехом! С чего ты взял, что это поможет? Тут все залито!
– Все остальное я уже пробовал! – зарычал на нее Питер. – Вода поступает откуда-то оттуда, иначе никак! Слышно, как она течет! Я думал, может, найти запорный кран…
– От тебя никакого проку! – зарычала в ответ Чармейн. – Пусти, я посмотрю!
Она отпихнула Питера и бросилась в ванную, подняв по пути приливную волну.
Труба и вправду прохудилась. Это была одна из труб между раковиной и ванной – в ней зияла продольная трещина, и вода хлестала оттуда веселым фонтаном. Там и сям на трубе виднелись серые волшебного вида бугры – наверное, шесть бесполезных заклятий, которые наложил Питер. Это все он виноват, зашипела про себя Чармейн. Это из-за него трубы раскалились докрасна. Просто зла не хватает!