Дом у кладбища
Шрифт:
Глава LXXVI
О ТОМ, КАК БЫЛА ВЗЯТА КРЕПОСТЬ И КАК ГОСПОЖА МОГГИ ВОСПРЯЛА ДУХОМ
В тот вечер у дверей Мельниц появилась девица с большой корзиной, которая висела у нее на руке. Когда девица сняла с корзины покрышку, взору представилось богатое зрелище: кружева, чепцы, веера, шарики для ванны {172} , пряжки и другие притягательные предметы — словом, настоящий цветник, своими яркими красками ослепивший Могги, когда та выглянула из окна кабинета.
— Не желаете ли чего-нибудь, госпожа? — осведомилась торговка.
Могги подумалось,
Наконец Могги решилась прицениться к нарядной застежке, которая была украшена полдюжиной блестящих камней (из резного стекла) и выглядела просто неотразимо; последовало длительное состязание умов, торговля завершилась соглашением, и Могги побежала в кухню за деньгами (она хранила их в медной табакерке, которая помещалась в оловянном кубке, а кубок стоял в посудном шкафу).
Пока она считала монеты и ссыпала обратно лишние, кто-то приподнял снаружи дверной крючок и стал толкать и трясти дверь. Хотя в окошке еще проглядывали сквозь листья плюща последние красные лучи заката, ужасы предыдущей ночи ожили в памяти Могги, она побелела и, затаив дыхание, в тревоге уставилась на дверь.
Дверь, в соответствии со строгими предписаниями доктора Тула, была заперта изнутри и засовы задвинуты; попытки взлома не последовало. Но послышался быстрый стук; голоса Бетти и торговки драгоценностями, доносившиеся из окна малой гостиной, а также янтарные отсветы на листьях, шелест плюща и громкое щебетанье воробьев вселили в Могги мужество, и она резким голосом спросила:
— Кто там?
Снаружи отозвался хныкающий голос, прося открыть дверь.
— Сюда нельзя, двери уже заперты на ночь, — ответила кухарка.
— Час-то еще неурочный, — послышалось с улицы.
— Очень даже неурочный, но делать нечего.
— Но мне поручили кое-что передать госпоже, — сказал голос.
— Кто поручил? — вопросила охранительница дверей.
— Ей шлют несколько бутылок вина в подарок.
— Кто шлет?
Служанке становилось все неспокойнее.
— Послушай, возьмешь ты их или нет?
— Приходи утром, добрый человек, — проговорила Могги, — а нынче не пущу, и не надейся.
— Так мне и сказать тем, кто меня послал?
— Так, и никак не иначе, — ответила Могги.
Она услышала тяжелые шаги по мощеной дорожке и попыталась разглядеть удалявшуюся фигуру, но, даже прижавшись к окну щекой, ничего не увидела. Однако Могги расслышала, как незваный посетитель насвистывает на ходу, после чего изменила свое мнение о нем к лучшему; затем ей показалось, что захлопнулись ворота, выходящие на дорогу.
Кухарка успокоилась, с облегчением вздохнула и пересчитала монеты; из кабинета раздался пронзительный призыв Бетти, которая предупреждала, что женщина торопится.
— Иду, сию минуту иду, — отозвалась Могги и влетела в маленькую комнату несчастного Чарлза Наттера.
Там лежала на каминной полке его трубка: рядом с камином, на столике орехового дерева, красовался зеленый в золотых кружевах воскресный камзол, там же находился и томик «Maison rustique» {173} ; меж страниц торчал зеленый матерчатый кошелек, который хозяин использовал в качестве
— Уже становится поздно, — заговорила торговка за окном, — а в темноте я боюсь ходить по дороге. Отдай мне деньги, добрая девушка, и получай свою застежку — вот она.
При этих словах разносчица растерянно подняла и опустила глаза, словно не понимая, как совершить обмен.
— Сюда, — произнесла Могги, — давай ее сюда. — Отодвинув запор, она чуть-чуть приподняла раму. — Поддержи раму, Бетти, — попросила она.
И в щель просунулась за деньгами крепкая смуглая рука, а потом вторая — с украшением, которого алкала суетная душа Могги.
— Годится, — сказала женщина и с пронзительным криком «Подсадите нас, голубчик» мгновенно вздернула оконную раму; прыжок — и незваная гостья взгромоздилась коленями на подоконник, просунула внутрь голову, подпирая плечами раму, спустила вниз свою длинную ногу и прочно утвердилась на полу. Почти тут же за ней последовал мерзкой наружности мужчина в застегнутом на все пуговицы сюртуке, казавшийся необъятным, и обе служанки завопили истошным голосом.
Дама уже проникла в комнату целиком и выпрямилась, так что можно было узнать высокую фигуру и угрюмые черты Мэри Мэтчуелл. Она издала судорожный смешок, будто только что нырнула в холодную воду.
— Прекрати шум, — сказала она, узнав Бетти, которая глядела на нее с неописуемым ужасом. — Я та самая леди, которая, как ты помнишь, приезжала сюда несколько месяцев назад с миссис Макнамарой; и я — миссис Наттер; я, а нета женщина, которая находится наверху. Я — миссис Наттер, и вы — моислужанки. Понятно? И я буду вам доброй госпожой, если вы станете честно мне служить. Откройте дверь холла, — велела она мужчине, который к тому времени тоже забрался в комнату.
Он выполнил приказание, и в дверь вошел джентльмен, оказавшийся тем самым почтенным столпом закона, которого мистер Гэмбл упомянул этим утром под прозвищем Грязный Дейви. За ним последовала горничная миссис Мэтчуелл — хихикающая, кошачьего вида цыганка, вся обвешанная аляповатыми украшениями; глаза ее смотрели с поблекшего лица злобно и плутовато. Затем к дверям подъехал наемный экипаж, на котором вся компания добралась сюда из города; кучер, испускавший запах виски и затхлого табака, то и дело громко ругаясь (как было принято в те дни среди представителей его сословия) и проклиная все на свете, втащил в дом один за другим несколько сундуков, и не осталось никаких сомнений, что М. М. водворилась здесь хозяйкой. Бетти и Могги, пораженные и напуганные, были совершенно неспособны сопротивляться и только жалобно протестовали против этого невиданного вторжения; дикий хор чужих голосов заставил очнуться бедную маленькую Салли Наттер, которая наверху предавалась горю; она даже вскочила на ноги и заперла дверь, а потом принялась колотить стулом об пол, воображая в безумии, что в ответ на этот призыв к ней явится помощь — непонятно какая и откуда.