Дом, в котором живёт смерть
Шрифт:
Рядом с Сереной возник высокий, открытый молодой человек с волосами песочного цвета, в желтовато-коричневом пиджаке, брюках гольф и носках с искрой. Серена коснулась его и подняла на Джеффа чистые голубые глаза.
— Ты многих не знаешь, Джефф, и лучше я возьму на себя процедуру знакомства. — Она взмахнула сумочкой. — Чарльз Сейлор, Джефф Колдуэлл.
— Рад знакомству, мистер Колдуэлл! — сказал молодой человек, сердечно пожимая руку. — Видите ли, мистер Колдуэлл…
— Все в порядке, — одобрила обоих Серена, — в таком случае, может быть, вам стоит обращаться друг к другу на «ты»? В данных обстоятельствах…
— Я слышал о тебе, Джефф, хотя
— Да, мистер Сейлор. Или Чарльз? Стоит ли отпускать такие загадочные замечания?
— Ничего загадочного, позже я тебе все расскажу. Не могу утверждать, что очень хорошо знаком с этой частью света или конкретно с Новым Орлеаном; мой округ — это Филадельфия. Впрочем, не важно! Через минуту-другую мы уже будем в пути. И затем ленч. А потом…
Жестикуляция мистера Сейлора свидетельствовала о том, что он счастлив.
Скоро они в самом деле снялись с якоря, и троица спустилась в бело-золотой салон с названием «Плантация», где их ждал великолепный ленч. Каждый столик был сервирован на четырех человек. Серена с уверенностью хозяйки приема усадила их за одни из таких столиков.
— Если кто-то еще попытается подсесть к вам, — потребовала она, — отошлите его и скажите, что тут все занято. Я знала, что Джефф на пароходе, и видела, как он поднимался на борт. К нам присоединится кое-кто еще, но не сегодня. Все в порядке. Я уже виделась со стюардом. И еще, Джефф, — предупредила Серена, показывая на негра в белом сюртуке, — не называй официантов стюардами. На судне есть только один стюард. Он офицер и командует официантами, портье, уборщиками, горничными и так далее. Ты должен знать, что на реке не пользуются морскими терминами.
— Знаю, Серена. Я ведь тоже из Нового Орлеана.
Но толком он так ничего и не узнал — ни сейчас, ни вечером за обедом. Едва только он пытался намекать на вопросы, которые не давали ему покоя, Серена меняла тему разговора или отпускала замечание, после которого он начинал себя чувствовать невоспитанным Полом Праем. [3] Чарльз Сейлор, которого ему было предписано называть Чаком, похоже, избрал ту же тактику.
После обеда, разместившись в другом салоне, они рассеянно поиграли в бридж в три руки. Грузный, краснолицый мужчина с четырьмя золотыми нашивками на рукаве мундира, проходя через салон, на ходу добродушно поздоровался с Сереной, но не остановился. Наконец Чак Сейлор, словно взяв на себя командование, требовательно сказал: «За мной!»
3
Пол Прай — персонаж комедии Джона Пула, надоедливая и занудная личность.
Он провел их в расположенную на той же палубе двухместную каюту (все каюты на судне были двухместными, сейчас сосед Чака отсутствовал). В каюте Сейлор извлек на свет пинту бесцветной жидкости, именуемой «Сухой джин Гордона», и бутылку имбирного эля, затем он позвонил, чтобы принесли лед и стаканы, которые незамедлительно появились.
Помещение густо затянуло сигаретным дымом. Серена и хозяин каюты пропустили по две порции джина. Джефф, мужественно справившись с первым стаканом, содержимое которого могло быть названо филадельфийским вариантом знакомого напитка, от второго отказался. Серена отказалась от третьего.
Джефф все так же ничего не понимал. Один раз Серена рассеянно пробормотала: «Старый Мерриман». Поскольку Дэйв в письме назвал его Саббатини, скорее всего имея в виду знаменитого писателя Рафаэля Саббатини, Джефф подумал, что, если Серена настроена столь же иронично, она имела в виду автора исторических романов, который писал под именем Генри Сетон Мерриман.
Но он не стал размышлять на эту тему. Что бы они ни говорили, о чем бы ни умалчивали, напряжение нарастало. И в половине двенадцатого Джефф покинул компанию.
Он поднялся в свою каюту, облачился в пижаму и принялся читать корректуру книги, присланную для одобрения приятелем из Англии. Корректура пришла в его нью-йоркский отель в субботу. Кроме того, у него был с собой самый последний номер «Американского Меркурия». Но в этот вечер и любимый детектив не смог успокоить его. В «Меркурий» ему не захотелось даже заглядывать.
К двенадцати он заснул. Но через час, мучимый беспокойством, проснулся и вышел на палубу.
Он стоял, овеваемый прохладным ночным ветерком, летевшим над широкой Огайо, на палубе, которую Серена почему-то запретила ему называть прогулочной. Двигатели работали совершенно бесшумно, не было даже вибрации, доносился лишь мягкий, убаюкивающий плеск воды под лопастями огромного гребного колеса. Размышляя о странном, уклончивом поведении Серены, он задавался вопросом: что же все-таки ему уже известно?
Сравнительно немного. Похоже, все связано со смертью Харальда Хобарта в конце прошедшего февраля. У покойного Харальда всегда была репутация несколько эксцентричного человека, хотя не столь необычно романтического, как старый коммодор Фитцхью, который выложил немалую сумму, чтобы полностью, вплоть до последнего кирпича, переправить за океан старый английский особняк. Коммодор Хобарт… и легенда о тайном кладе…
Джефф кинул за борт сигарету и, повернувшись, увидел какие-то тени на корме. Конечно, там никого не было, да и не могло быть. Тем не менее, он не мог отделаться от ощущения, что там кто-то стоит, не сводя глаз с его затылка…
В этот сонный, бредовый утренний час можно вообразить все, что угодно. Он вернулся к себе в каюту и прикрыл дверь. Сон все не шел. Он снова взялся за листы корректуры и вдруг явственно услышал звук чьих-то шагов на палубе, и сейчас же кто-то тихо, но настойчиво постучал в дверь.
— Да? — откликнулся Джефф. — Заходите!
Дверь открыл Дэвид Хобарт.
Дэйв, «артистический» член семьи, был в пижаме, шлепанцах и легком черном халате, украшенном серебряными галунами. Среднего роста, худой, но мускулистый и крепкий, он обладал мрачноватой внешностью, которая, как принято думать, должна принадлежать людям смуглым, а не светлокожим. Завиток густых волос лежал на лбу, и Дэйв нервно теребил подбородок.
— В общем-то… — начал он.
— Только что, — сказал Джефф, — я подумал, что слышу, как кто-то ходит вокруг. Это ты там бродил снаружи?
— Что ты имеешь в виду под словами «бродил снаружи»? Я просто поднялся со своей палубы, вот и все. Хочу тебе кое о чем рассказать.
— Вот за это большое спасибо. Мне нужны неколебимые факты, — заверил его Джефф, — а то я уже устал мучиться. Так в чем дело, Дэйв? Что происходит?
Дэйв замялся.
— Мы в затруднительном положении, — ответил он. — Боюсь, что тут сам черт ногу сломит. На самом деле Делис-Холл может и не стать Дедли-Холл. Но вулкан готов взорваться через несколько дней. Поэтому я здесь. Чтобы все рассказать тебе.