Дом Весталок
Шрифт:
– Да кому есть дело до подобных мелочей, – не выдержала Валерия – ее голос вновь опасно задрожал. – Какая нам разница, должны ли мы ради этого плыть к самым Геркулесовым столбам или пройти несколько шагов от Форума? Мы готовы отправиться куда угодно, лишь бы Спурий вернулся домой целым и невредимым!
– А как насчет самого выкупа? – кивнул я. – До ид всего два дня, а сто тысяч сестерциев – это десять тысяч золотых. Вы успеете собрать такую сумму?
– Деньги не проблема, – фыркнул Квинт Фабий. – Подобное требование звучит почти как оскорбление. Хоть я сомневаюсь, что мальчишка
– Я сделаю вид, что не слышала этого, Квинт, – в гневе воззрилась на него Валерия. – Да ещё перед посторонним! – Взглянув на меня, она поспешно опустила глаза.
Квинт Фабий не удостоил эту вспышку вниманием.
– Так как, Гордиан, вы берётесь за это дело?
Я вновь опустил глаза на письмо, ощущая какое-то смутное беспокойство. Выведенный из себя моей нерешительностью, Квинт Фабий бросил:
– Если дело в оплате, то, уверяю вас, я не поскуплюсь.
– Вопрос оплаты всегда имеет место, – признал я, хотя, учитывая зияющую пустоту в моих сундуках и настроения моих кредиторов, выбирать мне не приходилось. – Я буду действовать в одиночку?
– Разумеется. На самом деле, я собираюсь послать следом группу вооружённых людей…
Я воздел руку предостерегающим жестом.
– Этого я и боялся. Нет, Квинт Фабий, я категорически возражаю. Если вы питаете надежду отбить вашего сына живым, то я призываю вас с ней проститься. Ради безопасности юноши, равно как и моей собственной, я не могу этого позволить.
– Гордиан, я всё равно пошлю вооружённый отряд в Остию.
– Воля ваша, но тогда без меня.
Сделав глубокий вдох, он уставил на меня исполненный мрачности взгляд.
– Ну и что прикажете делать мне? После того, как выкуп будет выплачен и мой сын вызволен, дозволить пиратам убираться на все четыре стороны безнаказанными?
– Так что всё-таки является вашей главной целью – освобождение сына или пленение пиратов?
– Вооружённый отряд одним махом справится и с тем, и с этим.
Прикусив губу, я медленно покачал головой.
– Меня предупредили, что вы любите набивать себе цену, – буркнул он. – Ладно, имейте в виду: если вы обеспечите благополучное освобождение моего сына, а затем мои люди смогут вернуть выкуп, то я награжу вас одной двадцатой от того, что они вернут, сверх вашей обычной платы.
Звяканье монет наполнило моё сознание чудной музыкой. Прочистив горло, я произвёл в голове поспешные расчёты: одна двадцатая от сотни тысяч сестерциев равняется пяти тысячам сестерциев, или пяти сотням золотых. Это число я и озвучил вслух, чтобы в дальнейшем не возникло недопонимания. Квинт Фабий медленно кивнул.
Пять сотен золотых покроют мои долги, залатают крышу дома и приведут к моему порогу телохранителя (необходимость, которой я пренебрегал обходился чересчур долго), немало оставив про запас.
С другой стороны, это дело дурно попахивало.
В конце концов обещание щедрой платы в совокупности с пятью сотнями золотых побудили меня просто зажать нос.
***
Прежде чем покинуть дом я спросил, нет ли где-нибудь изображения похищенного юноши. К этому времени Квинт Фабий удалился, оставив меня в распоряжении супруги. Промокнув глаза, Валерия выдавила слабую улыбку, провожая меня в соседнюю комнату.
– Художница по имени Иайа[37] рисовала нашу семью в прошлом году, когда мы все были в Байях на праздники. – Она улыбнулась, явно гордясь сходством. Портрет был выполнен восковыми красками по дереву: слева хмурился Квинт Фабий, справа нежно улыбалась Валерия, а между ними стоял необычайно красивый молодой человек с каштановыми волосами и полными жизни голубыми глазами – безусловно, её сын. Портрет захватывал только плечи, но давал понять, что молодой человек облачен в мужскую тогу.
– Портрет был написан в честь совершеннолетия вашего сына?
– Да.
– Почти такой же красивый, как его мать. – Вырвавшиеся слова были не лестью, а простой констатацией факта.
– Мне часто говорят, что мы похожи.
– Но в линиях рта есть что-то от отца.
– Спурий и мой муж не связаны кровным родством, – покачала головой она.
– Не связаны?
– Мой первый муж погиб во время гражданской войны[38]. Женившись на мне, Квинт усыновил Спурия, сделав его своим наследником.
– Выходит, Спурий его пасынок. А другие дети у вас есть?
– Только Спурий. Квинт хотел ещё детей, но не вышло. – Она горестно пожала плечами. – Но он любит Спурия как родного, я уверена в этом, хоть он редко показывает свои чувства. Конечно, у них были некоторые разногласия, но у каких отца с сыном их не бывает? Вечно эти ссоры из-за денег… Конечно, Спурий бывает расточителен, а Фабии известны своей прижимистостью. Но не принимайте близко к сердцу те жестокие слова, что вы услышали от моего мужа – из-за этого ужасного несчастья мы оба на грани.
Вновь взглянув на портрет сына, Валерия грустно улыбнулась дрожащими губами:
– Мой маленький Цезарь! – шепнула она.
– Цезарь?
– О, вы ведь знаете, кого я имею в виду – племянника Мария, который прошлой зимой попал в плен к пиратам и сумел вырваться. Как Спурию полюбилась эта история! Цезарь стал его кумиром. Всякий раз, встретив его на Форуме, Спурий возвращался домой едва дыша и сразу ко мне: «Мама, знаешь, кого я сегодня видел?» А я лишь смеялась в ответ, зная, что в подобный восторг его мог привести лишь Цезарь… – Её губы дрогнули. – А теперь, словно став жертвой какой-то шутки богов, Спурий сам угодил в лапы пиратов! Потому я и зову его «мой маленький Цезарь», зная, что он настолько же храбр, и молюсь о благополучном исходе.
***
На следующий день я отбыл в Остию в сопровождении нанятых и снаряжённых Квинтом Фабием вояк – старых служак и освобожденных гладиаторов, не имеющих иных перспектив, кроме как убивать и рисковать собственной жизнью за умеренную плату. Всего в идущую вниз по течению Тибра лодку нас набилось пятьдесят человек. Наемники по очереди гребли, горланя солдатские песни и похваляясь подвигами на поле боя или на арене – если верить их россказням, то эта компашка изничтожила население нескольких равных Риму городов.