Дома костей
Шрифт:
– А где второй? – спросила она.
– Не знаю. – Эллис сделал полный оборот на месте, не убирая палец со спускового рычага арбалета. – Наверное, убежал обратно в лес. Ты цела?
– Вроде бы.
– Так что же… случилось? – наконец спросил Эллис. Его голос звучал сипло, словно он кричал и сорвал его. Возможно, так и было.
Рин перевела взгляд на то, что осталось от твари. Обломки старых костей, изрубленные ржавые доспехи.
– Они напали.
– Это я уже понял. – Еле заметная улыбка скользнула по губам Эллиса. – Но по твоим рассказам можно было принять дома костей
Рин казалось, будто мир перевернулся, а она силится прийти в себя.
– А они и не армия. Не должны быть ею.
Эллис встал на колени рядом с домом костей.
– А на этом доспехи. Причем хорошие, я видел такие в Каэр-Аберхене. Этот человек был снаряжен так, будто шел воевать. – Он поднял взгляд на Рин. – Каким-нибудь армиям случалось проходить через эти леса? Может, это дезертиры?
Она поспешно покачала головой:
– Никто не отправил бы армию в этот лес, – сбивчиво объяснила она. – По крайней мере, с тех пор…
Он подхватил:
– …как князья искали котел воскрешения. Это они посылали солдат в горы. И никто из них не вернулся. – Он коснулся нагрудного панциря, провел пальцами по ржавому металлу. – Видимо, вот что с ними стало. – Он вскинул голову. – Значит, это не просто выдумки.
Острая тревога заставила ее оглядеться по сторонам.
– Нам надо в деревню. Там мы будем в безопасности. Там есть…
Железная изгородь. Слова застряли у нее в горле.
Ей вспомнилось, как железные прутья грузили в телегу, как лязгал металл по металлу. Эйнон продаст их, а когда придет зима и начнется голод, будет бахвалиться своей щедростью, продавая деревенским зерно.
Рин вспомнила своих близких, сидящих за ужином.
А еще – скрытую угрозу, которая прозвучала в брошенных ею Эйнону словах: «Любой мертвец, который появится в деревне, придет по своей воле». В бездумных словах, произнесенных, когда она была уверена, что этого не случится.
Теперь этой уверенности в ней почти не осталось.
Глава 11
Курица пропала.
Старый Хивел считал и пересчитывал, водя пальцем по воздуху. Да, всего одиннадцать птиц было на насестах высоко на стенах сарая. Курам нравилось забираться повыше, чтобы не достали лисы и бродячие собаки. Одна несушка уставилась на него, склонив голову набок, взгляд ее черных глаз-бусинок был пристальным и внимательным. Хивел прошел по сараю, бурча себе под нос и направляясь к загону для овец. Здесь овцы проводили ночь, прибегая, стоило ему встряхнуть ведро с зерном. Их даже сгонять не приходилось.
А вот куры… Куры любили бродяжничать. Не раз ему случалось находить несушку среди деревьев или даже на крыше дома. Однажды у него был петух, которому нравилось сидеть на деревенской изгороди и кукарекать каждые несколько часов в любое время суток. Один из постояльцев Инид пожаловался на шум, и следующие несколько вечеров суп в «Рыжей кобыле» имел явный вкус курятины.
Хивел закрыл сарай на засов и направился к дому. Солнце висело над самым горизонтом, озаряя поля и отбрасывая длинные тени. Времени на поиски глупой курицы почти не осталось, но зима близко – выбора у него нет.
Он прихватил ведро, в котором носил корм курам, погромыхал им, надеясь привлечь беглянку знакомыми звуками.
– Ну давай же, паршивка, – пробормотал он. Будь его жена жива, непременно упрекнула бы его за такое выражение. Но несколько лет назад его жена захворала и вскоре оставила ему дом, который казался слишком просторным, и деревню, в которой ему было чересчур тесно. Сколько бы раз друзья ни звали его переселиться в Колбрен, он лишь отмахивался.
Его место возле полей и мельницы. И потом, дел так много, что страдать от одиночества ему попросту некогда.
Он снова позвенел ведром, шаря взглядом по кустам.
В них что-то шевельнулось.
– А, вот ты где. – Хивел поставил ведро и подошел к кустам. Он очутился в тени деревьев. В воздухе расплывался странный запах – гниль вперемешку с металлом, – и в нем было что-то такое, отчего руки Хивела покрылись гусиной кожей.
Некое чутье настойчиво призывало его замереть.
Из подлеска вышла тварь.
Кости были покрыты бурыми пятнами, рот широко раззявлен, а череп будто ухмылялся. В руках тварь держала ржавый меч.
Хивел был из тех уроженцев Колбрена, семьи которых жили здесь с самого основания. Он знал о магии леса, о щедрой красоте и опасностях гор. Знал и то, что таким тварям неведом язык милосердия. Именно поэтому умолять о пощаде он не стал. Он даже не вскинул руку, чтобы прикрыться, когда дом костей перерубил мечом ему шею.
Сидя на крыше сарая, одинокая курица смотрела, как из леса начали выходить фигуры, так похожие на человеческие.
Глава 12
Рин услышала шум раньше, чем впереди показалась деревня.
Ночную тишину разорвало в клочья пронзительное кудахтанье перепуганных кур, истошное блеяние встревоженных овец и грохот двери сарая, из которого ломились наружу обитатели. Рин свернула с тропы влево, к усадьбе Хивела.
– Что происходит? – спросил Эллис. Мешок болтался у него на локте, арбалет он держал обеими руками. – Может, пройдем мимо?
Рин покачала головой:
– Что-то не так.
Эллис ответил ей взглядом, в котором читалось: «Ну разумеется, как же иначе, ведь все идет не так с самого наступления ночи». Она мотнула головой в сторону сарая.
– Слышишь?
– Здесь же усадьба, – ответил он. – Я думал, в деревнях полагается держать овец.
– Обычно овцы не мечутся по ночам в панике, – объяснила она. – Как и куры, и козы. Только если их что-то напугало.
Она сделала еще пару шагов вперед и перескочила через низкую деревянную изгородь. Эллис последовал за ней.