Дома костей
Шрифт:
Рин увидела, что Эллис стоит посреди комнаты. Его левая рука была безвольно опущена вдоль тела, а в правой он держал меч. На лице застыло выражение, которое она ни за что не хотела бы увидеть вновь. Так выглядит ребенок, ободравший коленку или сунувший палец в огонь, и потрясенный тем, что такая боль, оказывается, существует. Рин шагнула к нему, чтобы забрать меч. Если кому-то из них и придется разделаться с этим домом костей, то наверняка ей.
Дикая боль раскроила ей череп надвое.
Комната завертелась перед глазами,
Котел. Дом костей, видимо, ударил ее котлом.
Боль была так сильна, что у нее мелькнула мысль, не проломил ли дом костей ей череп. При попытке сесть накатила настолько острая тошнота, что на вторую попытку она не отважилась. Она закрыла глаза, надеясь, что так ее желудок не вывернется наизнанку, и принялась старательно дышать.
Все произошло слишком быстро.
Эллис узнал звук, который преследовал его в страшных снах – звучный треск котла, нанесшего удар по голове Рин, а потом глухой стук ее тела об пол. Она лежала так неподвижно, что казалась мертвой. На один жуткий миг он подумал, что она и впрямь умерла. Но тут у нее дернулись пальцы, и она издала тот самый звук. Жалобный гортанный вой.
Он уже свыкся с мыслью, что Рин неуязвима. Что любую угрозу она отразит с пронзительным и свирепым взглядом, взмахнув только что взваленным на плечо топором, с усмешкой на губах. И когда он увидел ее неподвижной и окровавленной, у него внутри что-то сломалось.
Он обрушил меч на дом костей. Тварь вскинула руку, лезвие вонзилось в кость. Дом костей разинул рот, словно пытаясь закричать, но голоса у него не осталось.
Обхватив пальцами клинок, дом костей дернул его. Эллис пошатнулся, потерял равновесие, потом схватился за крестовину меча обеими руками, стараясь удержаться на ногах.
За ключицей вспыхнула боль. Он сжал зубы, удерживая в себе крик, превращая его в молчание.
Он не лишится оружия.
Он просто не может потерять меч. Особенно теперь, когда Рин лежит на полу как мертвая, а эта тварь таращится на него пустыми глазницами.
Переступив ногами, он принял боевую стойку и сделал выпад вперед. Лезвие заскользило между пальцами дома костей, он отскочил. Меч просвистел у самой головы твари, и несколько отсеченных прядей волос упало на пол.
Теперь Эллис оказался ближе к мертвой женщине и ощутил запах смерти, исходящий от нее. Он взмахнул мечом, пытаясь попасть ей по шее. Если удастся снести ей голову, все будет кончено.
Ему вспомнилось, как Рин неутомимо орудовала топором в ту ночь, когда они увиделись впервые.
Дом костей попытался выдернуть меч из его рук. Не устояв, Эллис повалился на кровать, меч выпал и отлетел в сторону Рин. Перекатившись по кровати, Эллис рухнул на пол, скривился от боли, поднялся на локтях – и тут левая рука не выдержала и подогнулась, попав под него.
По полу покатился котел.
Эллис увидел его – красноватые края, трещину на боку. Котел был темным, настолько темным, что свет, казалось, не отражался от его поверхности. И зиял отверстием, как голодный рот, так что Эллису не хотелось прикасаться к нему.
Но этого не избежать. Он схватил котел за одну из ручек и метнул его.
Громыхая, котел катился по полу, пока не остановился рядом с Рин.
Дом костей вцепился в Эллиса. Он ждал, что костлявые пальцы обхватят его шею, и он почувствует, как они сжимаются, как руки давят на него всей тяжестью.
Но ничего подобного дом костей не сделал. Мертвая женщина положила ладони на плечи Эллиса, легко скользнула ими вверх по шее, коснулась подбородка. Она склонила голову набок, глядя на него, а потом отвела с его лба упавшую прядь волос.
Он застыл.
В этом незначительном жесте при всей его странности и неуместности было что-то знакомое. Ему отвели волосы со лба.
Никто не шевелился – ни дом костей, ни Эллис, ни Рин. Казалось, все они вмиг заледенели.
Потом Рин заговорила.
– Твое плечо… – с трудом выговорила она. – Левое – то, которое тебя мучает… там ведь сломана ключица, да?
Он ответил не сразу. Эллис не решался пошевелиться, чтобы не встревожить дом костей, костлявые руки которого снова легли ему на плечи.
– У меня?.. Да. Знахари говорили, что кость была сломана и срослась неправильно. – Его голос звучал озадаченно. – Должно быть, я сломал ее еще в раннем детстве…
– А может, кость перебила стрела.
Ему представился упавший ребенок и его мать, вливающая воду из котла воскрешения ему в рот. Одну чашку за другой, пока не подействовала магия.
– Это был ты. – Рин заявила о своей догадке первой. – Тот ребенок, который погиб. Наверняка это ты. Только предания ошиблись – ребенок был оживлен еще до того, как котел раскололся.
– Нет! – вырвалось у него. Эллис обернулся к Рин. На его лице застыло выражение малыша, который не хочет, чтобы чудовища были настоящими, – и вместе с тем выражение взрослого, которому уже доводилось сражаться с ними. – Этого не может быть. Я не… я же не…
Голос подвел его, и когда он заговорил вновь, звучал еле слышно.
– Я ведь просто картограф.
Теперь в ее голосе слышалась настойчивость.
– Много времени тебе понадобилось, чтобы добраться до Колбрена? Сколько ты странствовал?