Домашняя работа

Гончарова Галина Дмитриевна

Владельцу трактира точно не нравилось. Да и недавний поджог…

Эввиры хозяину тоже не слишком были дороги, но ведь эти три идиота… Еще из-за их дури полгорода выгорит. Даже если их потом повесят, толку не будет. И беспорядки начнутся, торговле убыток. А кого при беспорядках громят в первую очередь?

Эввиров и трактиры.

Эввиров – потому что эввиры. Всегда крайние. Трактиры – потому, что там вино есть. Нет, это не дело.

Пусть Альтвер живет спокойно.

Хельке помрачнел, когда мужчина пересказал

ему услышанное. И сдвинул брови:

– М-да. Так и правда подпалят… Ты сам слышал?

Слышал мужчина сам. Еще бы! Они б громче орали по пьяни.

– Градоправителю сказать?

– Хельке, тебя это не спасет. Я их не люблю, вот и пришел предупредить. Так что смотри. Не подпалят – так железом ткнут, сам понимаешь.

Хельке встал и отвесил поклон, как принято у эввиров. Руки скрещены на груди, глаза подняты на собеседника.

– Благодарю тебя. Я запомню твое благодеяние.

– Думай…

Мужчина хлопнул ювелира по плечу и ушел. А Хельке серьезно задумался.

Он даже и не усомнился. Слишком уж это в духе молодчиков – нагадить ему. Тем более, есть причины его не любить. Главная – он эввир. И еще он богат. У него есть чем поживиться.

Защитит ли его бургомистр?

Да, когда речь идет о выгоде – сынка он не пожалеет. Но что это даст?

По-простому – ни хрена не даст.

Можно отлупить Дария. И? Можно даже приставить к Хельке стражника. И к его родным. Его семье. К его овдовевшей сестре и ее детям, которые стали для Хельке родными.

Ой, вряд ли…

Если эти трое подонков серьезно настроены его изжить, они своего добьются. И выход только один. Поговорить с Авермалем и уехать самому.

Но куда?

Где будут рады эввиру?

Где не захотят содрать с него три шкуры или обратить в истинную веру? Где его защитят?

Есть ли вообще на земле такое место?

Как все запущено!

Лилиан Иртон так и сказала бы. И повертела бы в руках толстую косу. Она всегда ее теребила, если была чем-то недовольна.

Лилиан Иртон…

Губы Хельке расплылись в улыбке. Кажется, он знал, куда ему ехать. Согласится ли графиня?

Почему нет? Ей все равно, где он будет работать. Даже наоборот – он постарается, чтобы ей было выгодно.

Только вот как бы добраться в Иртон целым и невредимым? Осень наступает, дожди скоро ливанут, по дорогам не проедешь. А ведь он не один. Сестра, ее дети, инструменты, материалы для работы, а они у ювелира дороги.

Хельке ненадолго задумался. А потом довольно кивнул головой.

Вот чей сынок, того и проблемы. Пусть градоправитель думает, как все совместить. И сына, и выгоду, и порядок в городе. Эввирские погромы случались. Хотя и не часто. Но король это не приветствовал. Эввиры – это деньги. А золото нужно всегда. А ведь его можно и не найти. Так что Эдоард Восьмой крепко гневался на градоправителей за такие мелкие радости жизни.

Если

Хельке уедет в Иртон, какие плюсы?

Графиня – умный человек. Но что скажет граф? Там все неопределенно. С Лилиан Иртон Хельке и уживется, и сработается. Можно бы и к кому-то из родственников в другой город, но те же проблемы и там начнутся – эввирам везде тяжело.

Ладно. В крайнем случае уедет. Ему бы зиму переждать. И пережить. Пусть Иртон захолустье, но Авермаль туда точно не доберется. То есть еще и денег можно сэкономить. А на своей земле графиня барона так далеко пошлет, что он за год не дойдет. Зато семья эввира будет в безопасности.

Какие минусы?

Захолустье. Пока кому напишешь, пока что отошлешь… С другой стороны, было бы что сбывать, а куда и как – найдем. Организовать доставку не так сложно.

Безопасность важнее.

Хельке довольно улыбнулся.

И не такое бывало, и в одной рубашке из горящего дома убегали. Было и такое в его детстве, так ведь выжили. И выживут!

Лиля отлеживалась еще три дня. Читала показания Ширви, который сидел в подземелье по соседству с несостоявшимся убийцей и пел, как соловей.

Как ни странно, пастор принял горячее участие в допросе. И выяснилось, что у Ширви вообще-то накоплена неплохая кубышка. А еще имеются жена и двое детей.

На последнее Лиле было наплевать. А вот первое…

Надо бы поговорить с отцом. Сама она до имущества Ширви точно не доберется. Да и ободрать его как липку.

Стоило бы. Но и его семью жалко. Женщины в этом мире права голоса почти не имеют. И жена могла не знать. Оставить ей на жизнь, а остальное конфисковать.

Отец, Хельке, кто-нибудь еще, даже тот же Авермаль за процент, пока супруг в отъезде, и вложить деньги в производство.

Вопрос – где производить будем? В Иртоне?

А если муж твои инициативы прикроет?

Может. Еще как может.

Прикупить какую-нибудь землю?

А где? Как?

Женщина может здесь владеть землей только с королевского разрешения. Такого у нее нет. И вряд ли будет. Оформлять свое дело на кого-то? Простите. После реалий двадцатого века Лиля с подозрением относилась к подобным вещам. Сегодня ты его считаешь нанятым, а завтра он тебя заказал или просто кинул – и сиди, обтекай.

Или просто создать какого-нибудь мужика де-юре. Хотя… Не с этой фигурой. Можно переодеться, загримироваться, понизить голос, но куда ты сиськи денешь?

Этот вариант она даже не рассматривала. И приходила к неутешительному выводу.

Надо искать общий язык с супругом. Или с отцом.

Лучше второе. Потому что отец ее явно любит. А вот Джерисон Иртон…

Лиля надеялась на личную встречу, но отдавала себе отчет, что ломать стереотипы – занятие неблагодарное. Если супруг привык, что она – дура, так и будет считать. И подсознательно ждать пакости.