Домашняя работа
Шрифт:
– Ну, просто у нас до этого никому дела не было. Ведь когда появился Интернет и всё такое, было не до этих законов, война шла. А потом, когда война кончилась, оказалось, что есть дела поважнее, чем заниматься таким… словесным онанизмом, — на последней фразе девушка улыбнулась.
– Хороший здесь мир, — мечтательно сказал я. — Все работают — по-настоящему работают, а не на словах…
В хорошей компании дорога, как известно, пролетает незаметно, так что, вскоре объявили о посадке в Париже. Лайнер погасил скорость, и мягко приземлился на полосу. Пилоты подвели воздушный
В аэропорту имени Шарля де Голля я, разумеется, ни разу раньше не был. Конечно, ходить и глазеть во все стороны, было бы неприлично, но всё же, некоторый осмотр за время, отведённое нам на ожидание борта до Боготы, я провести успел. Здесь было не хуже, чем в Домодедово, может, даже, в чём-то и лучше. Но дело не в том, каким был аэропорт Шарля де Голля, а в том, каким был аэропорт Домодедово. В моём мире про московские аэропорты писали, как про что-то реально страшное и мерзкое. Здесь этого не было. Не знаю, было и тому причиной то, что все люди на Земле стали лучше, или что-то ещё — но везде царил идеальный порядок и чистота. Здесь, в Париже, всё тоже было замечательно и шикарно.
Пересадки мы ждали почти час. Я успел перекусить, немного погулять по залу ожидания для транзитных пассажиров, после чего просто углубился в виртуальную экскурсию по Парижу. Мне было интересно всё. Несмотря на то, что я здесь жил уже довольно долго, и успел полностью освоиться в этом мире, я почти нигде не был — много работы, да и не успел я в себе выработать привычку путешествовать. Фактически, сейчас был первый мой опыт путешествия куда-то не на «Синей молнии» или десантном катере. Так что — я старался получить от этого путешествия самый максимум.
Самолёт подали точно по расписанию. И это тоже был «747-й». После того, как все пассажиры заняли свои места, а стюардесса рассказала нам про правила поведения на борту и правила техники безопасности, она же рассказала о суборбитальном прыжке. Ну, в общих чертах, я, конечно, знал, что это такое — зря я что ли фантастикой в своей прошлой жизни увлекался. Разумеется, пока что ни одного «суб-О» полёта в моей жизни не было, так что мне было очень интересно, как это дело будет проходить. Так что я пристегнул ремни, максимально расслабился и приготовился получать удовольствие…
Самолёт выкатили на полосу, где он, после короткого разбега, поднялся в воздух. А потом… Потом, как я понял (всё же, я пилот теперь как бы), командир очень хорошо так взял штурвал на себя и включил форсаж. Потому, что без форсажа такая махина резко пойти на набор высоты, наверное, просто не сможет. Детище «Боинга» ушло вверх такой «свечкой», что будь это самолёт из моего мира, он просто рассыпался через несколько секунд. А этот — пёр себе, как ни в чём не бывало. Разумеется, компенсаторы перегрузок работали просто идеально — я как сидел себе в кресле салона первого класса — так и сидел, совершенно не чувствуя того, что я сейчас, по идее, должен весить раза так в три-четыре больше.
Набор высоты длился секунд так восемьдесят. Потом двигатели были заглушены. Я ощутил мягкую работу маневровых двигателей для орбитального маневрирования. Нос нашего самолёта «нацеливался» сейчас в точку назначения. Ещё несколько минут самолёт находился в объятиях невесомости (которой, правда, на борту не было — всё же, далеко не все пассажиры могут и умеют вести себя при свободном падении), а потом, под действием тормозных двигателей самолёт осуществил сход с земной орбиты — и начал сначала падение, а потом и управляемый полёт в столицу Колумбии, город Богота.
Весь полёт продлился намного меньше часа. В моём прежнем мире такое было просто за гранью фантастики — пролететь от Парижа до Боготы на пассажирском корабле менее, чем за час. Здесь же — это было в порядке вещей. На таможне нас проверили, ничуть не удивившись при виду световых мечей. Видимо, к джедаям на Земле уже привыкли. А потом мы вышли из здания аэровокзала — и буквально окунулись во влажную духоту колумбийского климата. Температура была около тридцати градусов Цельсия, и влажность — под сто процентов. Пока мы добрались до вызванного такси, я успел промокнуть насквозь.
– Вас куда отвезти? — на неплохом английском спросил водитель.
– Отель «Каса Чико», — ответил я. — В машине кондиционер есть?
– Конечно. Сейчас включу.
– Спасибо, — сказал я, когда температура в салоне опустилась до комфортной.
Ехали мы недолго, зато с ветерком. Я даже заподозрил русские корни у этого водителя — так сильно он гнал свой «Мерседес» одной из предпоследних моделей. Через пятнадцать минут он затормозил около отеля. Багажа у нас, традиционно, особого не было, так что, после расчёта с таксистом, мы вошли в отель. Внутри здания работал кондиционер, так что я позволил себе немного расслабиться под струёй холодного воздуха. Немного поблаженствовав, я подошёл к стойке «Reception». Девушка, которая там сидела, обратился ко мне на безупречном английском:
– Добрый день! Вы бронировали у нас номера?
– Разумеется, — ответил я также на английском. — Один двухместный люкс и два одноместных. Наш третий товарищ прибудет завтра, примерно в то же время.
– Хорошо. На какую фамилию Вы бронировали номера?
Я представился, после чего мы продемонстрировали девушке наши паспорта. Девушка выдала нам ключи от номеров, после чего коридорный проводил нас. Собственно, всё было «по высшему классу» — номера, как мне и хотелось, были расположены по соседству, причём, наш с Изабеллой де Круа находился в середине.
При помощи чип-карты я открыл дверь номера. Внутри номер поражал своей роскошью. Две комнаты — зал и спальня, примыкающие комнаты санитарно-гигиенического назначения, которые тоже поражали своей роскошью… Ванная комната была выложена очень красивой плиткой белого цвета, сама ванна была не просто ванной, а небольшим бассейном с разными функциями. Спальня… Нет, это слово подходило мало — скорее, опочивальня. В этой комнате буквально царила огромная кровать. Хотя, нет, не кровать — траходром, прошу прощения за мой французский. Нет, на самом деле, у нас дома была нормальная двуспальная кровать — и нам на ней было удобно. Эта же, была шире, как минимум, на метр. И для чего она такая, собственно?