Доминант
Шрифт:
Ольга с мыслью уставилась на меня.
– Что, непонятно серьёзен ли я?
– Да.
– Если нет, то я богохульник, если да, то меня можно рядить в сумасшедшие, опять же, так? Ведь разве по нынешним меркам человек, разговаривающий с богом, нормален? Другой мог бы пройти мимо этого вопроса, а тебе здесь надо иметь мнение, отсюда твоя проблема. Ладно, Оль, не обращай внимания. Просто у меня на сегодняшний день мысли не поспевают за делами, а дела за мыслями, вот я и несносный.
– Я заметила.
– Надеюсь, это не отразиться на нашем проекте?
– Нет.
Я задержал взгляд на Оле. Решил, что на сегодня издевательств над ней хватит, и не стал уточнять, а не означает ли это, что на дураков не обижаются. А вместо этого перекинулся вниманием на оставшуюся, самую красивую и вкусную часть стэйка, к которой постепенно подбирался, отхватывая от
– Ты сейчас на работу? – решил сделать я шаг назад в беседе, чтобы потом сделать два вперёд.
– Конечно, куда же ещё?
– Вот ещё, кое-что, - проговорил я, некультурно допустив в сопровождающем говоримое жесте руки участие зажатого в ней ножа с остатками еды, - ты часто в разговоре употребляешь слово «конечно». Это ничего страшного, но не всегда. Иногда, давление и рамки, которые сопровождают это слово, провоцируют помехи для мыслительных процессов слушателей. Не знаю, это слово-паразит и меня оно бесит.
А то бы я сказал ей ещё, что если уважаешь оппонента, не будешь так завуалировано не давать ему самостоятельно мыслить.
– Да нормальное слово! – отреагировала она эмоционально, проигнорировав содержание и намёк.
– Хорошо. Что мне ждать?
– Я тебе сообщу, когда увижу её.
– Оля, смс или мэйл с номером телефона.
– Да-да, я поняла, я другое хотела сказать. Я хотела сказать, что прежде, чем передам её тебе, - она ухмыльнулась, - хотела сказать «на экзекуцию», я бы хотела ещё раз на неё посмотреть.
– А-а, это? Ну, посмотри. Только зачем? А-а, понял.
– Да. Я просто пока сомневаюсь, ты ли решение её проблемы?
– По крайней мере, не наврежу.
– Уж, постарайся.
– Уж, постараюсь. Точно не хочешь выпить чего-нибудь? Ещё кофе?
– Нет, будем уходить.
Я отыскал глазами девушку, которая нас обслуживала, и когда она подошла, попросил пятьдесят граммов конька и счёт.
– Спасибо тебе, Оля. Спасибо, что согласилась мне помочь. Из всех вариантов у меня самая большая надежда на тебя, потому что ты лучше всех знаешь меня, а значит, ты мой лучший сообщник. Жалко только, что ей тридцать девять. За самое удачное завершение этого проекта! – чуть восторженно произнёс я, и уничтожил коньяк одним глотком.
– Ты же за рулём!
– От этой дозы трезвыми останутся даже те триста граммов мяса, которые устраиваются в моём желудке, а что говорить о моих девяноста пяти кэ-гэ?
Ольга цыкнула, мотнув головой и опять прикрыв глаза.
– Пошли? – спросил я, когда вложил в расписную, чёрную, тяжёлую коробочку, в которой нам принесли чек, деньги за обед.
– Пошли.
Я вскочил, и в своей галантности готов был отодвинуть стол, чтобы ей было легко подняться, но, конечно, не стал этого делать. А вдруг бы получилось с душераздирающим скрипом по полу?
Я проводил Ольгу до офиса, сел в машину и покатил на работу. После такого обеда –неприлично жирного куска мяса и коньяка – мне всегда хочется пойти и завоёвывать города.
Чем замечательно состояние, когда отправляешься на охоту? Я не имею в виду охоту человека на зверя или зверя на зверя. И вообще, я не об убийстве. Нет, здесь я говорю об охоте человека на человека, на женщину, в моём случае. Каждый человек в чём-то уязвим. К каждому можно найти подход. Каждый готов дать тебе то, что тебе хочется. Не всегда всё и сразу, но при определённых обстоятельствах всё, что тебе потребуется.
Я соврал Ольге, что использую и традиционный способ, чтобы завести знакомство. Я даже и не думал делать что-то, кроме того, чем обязал Ольгу. Во-первых, у меня нет времени; во-вторых, это требует огромных интеллектуально-психологических затрат; в третьих, то что мне надо не найдёт отклика среди участников, вернее участниц, традиционного способа знакомства. Четвёртое, пятое и так далее уже не имеет значения, когда первые три причины занимают больше половины от мотивации. Я сформулировал для себя чётко, что хочу, и это заложено не в девушках, которые уйдя за тридцать, так и не пережили ярких отношений, потому что всегда были критически настроены к представителям противоположного пола и имели завышенную оценку, этого нет и в проститутках по жизни и по существу, но в скрытой, загнанной и нереализованной форме находится в таких, которые коснулись в одно время своей животной стороны, были траханы хорошо, но оказались оставлены или отставлены. И это не блондинки, и никто между ними и иссиня-черными женщинами, но лишь последние, жгучие брюнетки. Здесь ответ кроется в устоявшихся словосочетаниях, характеризующих женщин, деля их по цвету волос. «Яркая блондинка» - этой надо просто светиться, быть яркой, смотреться, выглядеть то есть. Этих заботит только, как они на фоне такого-то белья, а как на фоне такой-то стены. Не зря о них в анекдоте говорится, что они во время грозы стоят у окна, потому что думают, что их фотографируют. Не привлекают меня и рыжие. «Огненно-рыжая», как говорят. Эти хоть и обжигают, но им надо ещё и гореть, то есть яркими быть, как первым. А так как в продолжение долго времени в своей потребности выглядеть эффектно они настолько сильно развивают в себе чувство красоты, что со временем начинают «делать» меня, это начинает выбивать меня из колеи. Поэтому смело себе признаюсь – я таких не тяну. Я раздражаюсь, когда обнаруживаю чёткую рыжеволосую женщину. А вот «жгучая брюнетка» - это другое дело. От вида красивых чёрных волос у меня поднимается температура. Жгучая – её заботит только чувственность. Если блондинок заботит только внешняя сторона происходящего, если рыжих – внешняя сторона и чувственность (кстати, вынуждаемые разрываться и на ту область, и на эту, они растрачивают себя, не добиваясь успеха ни там, ни тут), то брюнетки – это комок чувственных наслаждений. Именно их, брюнеток, меньше всего будет заботить, не сильно ли растрепались у них волосы во время того или иного (сексуального) действа, если тебе вдруг вздумается провести рукой им по волосам, по этой же причине их не станет волновать, как они выглядит с потёкшей по щёчкам тушью, если ты чуть-чуть переборщишь. Брюнетка всегда думает только о том, что испытывает она и её партнёр, и никогда не обойдёт мужчину моментом, который ему нравится. Тогда как первые даже слюнки, бывает, у губ стараются подтереть. Это могло бы быть сексуально, если бы это делалось ради этого. Кстати, именно этим и занимаются брюнетки. Конечно, описанное не аксиома, и я не настолько зигзанутый, чтобы установить для себя такое ограниченное пространство для маневрирования. Тем не менее, это имеет место быть, равно как и исключение из этого. Но за своей исключительной редкостью данные случаи не заслуживают энтузиазма.
Итак, охота. Да. Не думаю, что Оля будет тянуть. Она ж не вся заинтересована интеллектуально в продвижении проекта, чтобы удовлетворить своё любопытство, что же из этого получится - определённая её часть получила полторы тысячи евро. Завтра, максимум после завтра, я даже не хочу думать, что это может затянуться больше, чем на три дня, я получу от неё номер телефона той девушки, женщины, и я очень, очень хочу думать, что мне сразу попадётся то, что мне надо.
Я не стану эту девушку сильно изучать без неё самой, так я обеспечу себя редким удовольствием совместного переживания от познания друг друга. Но я выведаю о ней, что будет необходимо, чтобы вовлечь её в то, что составит в дальнейшем мой и её источник радости, удовольствий и наслаждений. Я буду накручивать вокруг неё круги, чтобы дождаться, когда она попадёт в те обстоятельства, в которых её поведение станет предсказуемым, предложение максимальным, а цена вопроса минимальна. Конечно, любая девушка хочет партию, каждая свою. Одним от своей второй половинки требуется двенадцать часов в сутки физической близости, другие хотели бы иметь рядом безропотное подтверждение, что она не больная на голову или что-то в это роде, и у которых, тем не менее, начинает болеть голова, как только количество слов, услышанных в течение дня от «любимого», начинают переваливать за пятьсот. Все мы разные, но в чём-то однородном нуждаемся. И всё тут. И мне нужна партия. Но только по пятничным и субботним вечерам, иногда в дневное время. Это зависит от занятости, погоды, времени года и прочее, над чем лучше не задумываться, чтобы оставаться в здравом уме и при памяти.
И есть ещё кое-что. Есть свидетели моего падения. Они никогда не забудут моей ситуации, и в этом смысле я постоянно буду мало того, что испытывать неловкость, я не смогу ими руководить. Всякий раз, когда я буду приказывать совершить действие, которое им будет казаться абсурдным, они будут вспоминать «провальный» период моей жизни. Или я его буду вспоминать, а они чувствовать это, и ничего хорошего думать по этому поводу не будут. В общем, в моей команде есть люди, которые будут знать моё уязвимое место. А если я не могу избавиться от этого места, значит…