Доминат
Шрифт:
Замок Над
е
жд
а
.
913 год со дня
прихода некроманта.
Последний день года осени.
..
Лошадь медленно взбиралась на мелкий пригорок. Жухлая осенняя трава, сминалась под тяжестью её копыт. Одинокий наездник придерживал мертвую кобылицу за поводья, задавая нужное направление.
– Б-р-р-р... Стой!
– скомандовал путник.
Не посмев ослушаться хозяина, потоптавшись на месте, она остановилась на вершине невысокой сопки.
Две недели утомительной дороги занял их путь до цели. Путешественник специально отклонился от своего маршрута к этому холму, чтобы взобрался сюда и соблюсти еще в детстве заведенную традицию. При удобном случае он всегда любовался с высоты пригорка на утопающий в зеленой растительности старый замок. Именно с этого места открывался, пожалуй, самый захватывающий вид на просторы его родины.
Солнце заходило за облака, постепенно отбрасывая тень на округу. Она, словно пуховое одеяло, с невероятной скоростью окутывало мраком землю. Порывы ветра принесли с собой влажность и хорошо узнаваемый запах болот. Поднявшийся ветерок, развивал длинный, ниспадающий на круп лошади походный плащ наездника.
За спиной путника остался неглубокий смешанный лес, пораженный буйством осенних красок. Лесной массив протянулся на десятки миль вдоль бурной реки, пропуская сквозь себя единственную дорогу. Припорошенный пожелтевшей листвой тракт, покидая объятия старого леса, плавно огибал пригорок и уходил дальше к своей конечной точке маршрута - к замку.
А перед странником, расстилались уходившие за горизонт, пожелтевшие луга. Будучи уже зрелым мужчиной, повидавшим многие края, искушенный путник при каждом посещении этой вершины, с нетерпением и трепетом ожидал возвращения почти забытого детского восторга. Того самого чувства, что впервые овладело им, когда он наперекор воле сопровождавшего его отца, будучи мальчишкой, сошел с тракта и взобрался на этот холм. Былого не вернуть и как бы ему не хотелось, он больше никогда не сможет вновь пережить давно забытые детские эмоции, испытать их вновь с той же силой.
Теперь, как в далекой юности, он не верил своим глазам, и не поддавался обману природы. Он знал, что перед ним не покрытая травой бескрайняя равнина, а многие мили заросших болот. Трясина, где давно утонуло последнее дерево, и только древние своды замка одиноко стояли на единственном в округе куске суши.
Путник отвел свой задумчивый взор от природных красот и перевел свой взгляд на огибающий возвышенность тракт. Он наблюдал за тем, как в крепостные ворота заходили бесчисленные процессии простолюдинов, торговцев и представителей знатных родов восьми княжеств Некротии.
С высоты сопки виднелась длинная колонна самого западного и плодородного княжества, а по совместительству хозяев этих краев - воинов Славии. В то время, как основная часть воинства растянулась, словно огромная змея, что аккуратно петляла, повторяя изгибы древнего тракта, авангард входил в крепостные ворота, окруженного болотами замка.
В руках славийских знаменосцев, развивались по ветру, поднятые к небу изумрудные знамена. Со столь дальнего расстояния геральдика неразличима, но странник помнил, что на этих знаменах красовались пошитые золотой нитью колосья пшена с тремя зияющими над ними тонкими линиями, обозначающими лучи летнего солнца.
Стараясь обогнать медленное парадное воинство Славии другие гости, обступали их по обочине тракта, утопая по колено в осенней распутице. В своем стремлении успеть в узкий проход, опередив медлительный солдатский строй, подданные разных княжеств нещадно пачкали жирной грязью пеструю геральдику, что так старательно выводили шелковыми нитями портнихи.
Осенние расцветки растительности меркли перед буйством красок разноцветных флагов и штандартов более мелких отрядов. На этой импровизированной ярмарке тщеславия каждый старался подчеркнуть ключевые особенности собственных баронств, графств и княжеств, древность и силу своих родов. Более скромно им вторили в след плащи и нагрудные накидки богатых одиноких гостей. Каждый уважающий себя крупный землевладелец, не скупясь, всегда щедро подкреплял богатую фантазию гербоведов златом, обеспечивая их работой.
Путник глубоко вздохнул и выгнал окутавшее его думы из головы. Войска Славии полностью скрылись в чертогах замка, и теперь по дороге тянулась нескончаемая вереница телег, принадлежащих знатному люду. Они с комфортом расположились в своих паланкинах и каретах. По краям тракта их сопровождали стройные ряды чеканящих шаг охранников, которые отсекали от своих хозяев босоногую челядь и плетущийся за ней скот.
В отсутствии внешнего врага содержать подобную крепость являлось непозволительной роскошью. Каменный гигант требовал постоянного обновления кладки, ремонта многочисленных арок и сводов, замены рухнувших перекрытий, крыш и полов в сотнях залах и комнат. Указанное обстоятельство отрывало из хозяйства местных баронов десятки умных голов зодчих и сотни простых работящих рук. Если бы не проведение традиционного торжества - Великого Собора то, к сожалению, устаревший замок давно бы оставили на съедение дождям и ветру.
Только раз в три года крепость раскрывала свои объятия для церемониального торжества, принимая не только дипломатические делегации восьми княжеств Некротии, но и всех желающи. Вот уже девятое столетие параллельно с отмечаемым тут праздником победы над воинством Церкви Света, в замке проходит Великий собор.
Содержание крепости в надлежащем виде, а также подготовка к пышному мероприятию была возложена на княжество Цитория. Другие князья отряжали для его проведения декораторов, музыкантов, поваров, и строителей. Более богатые княжества откупали своих людей от трудовой повинности звонкой монетой.
– Ладно... Пора в путь. Но!
– скомандовал лошади путник, немного сдавив свои колени, тем самым подгоняя её.
Не знавшая усталости бравая мертвая лошадка медленно зашагала по спуску с холма. Через несколько минут она нагло вклинила хозяина в шагающий по тракту поток людей.
Некроманты имели власть не только над душами людей, но и над душами любых животных, возвращая их после смерти в собственное безжизненное тело. Неутомимые, не нуждающиеся в еде и питье, не требующие дополнительного ухода, а также не знавшие страха и боли, восставшие домашние животные, имели безусловное преимущество над своими живыми собратьями, став серьезным подспорьем в хозяйстве каждого жителя Некротии.