Домой не по пути

Эшли Дьюал

Мы неожиданно замолкаем.

Никто не спрашивает меня о моей жизни, не спрашивает, откуда взялась кровь на подбородке. Все замолкают и смотрят куда-то вдаль. Лишь ветер свистит и гуляет между нами, оставаясь единственной связующей нитью. В какой-то момент Уильям врубает на магнитоле музыку, меня тянет вниз усталость своими толстенными руками, и я валюсь на плечо Кори, как на спасительную подушку, прикрыв глаза. Сейчас очнуться сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Открыть глаза, значит,

обдумать все то, что со мной произошло. А я не хочу думать.

Я чувствую ветер на своей коже, зажмуриваюсь и слушаю музыку, которая, как мне кажется, пробирается внутрь моих мыслей. Такое иногда бывает: слияние. Обычный трек оказывается твоей темой, которую бы обязательно крутили в фильмах, если бы ты был его главным героем. Мне нравится это слияние. Играет та самая песня, в тот самый момент.

Тэмзи Пол больше на меня не смотрит и ничего мне не говорит. Наверняка, яд при встрече – традиция, и люди поступают так уже неосознанно, а просто потому, что надо.

По сути, ненависть отнимает много сил. Да и вообще – людям друг на друга плевать. Необязательно выказывать свое мнение о человеке. Ни тебе, ни ему это не нужно, так что глупо прилагать усилия. Всем в любом случае все равно.

– Мы отстаем от графика, – говорит Тэмзи, и я слышу, как Уильям выдыхает дым от сигареты с глухим свистом.

– Нет у нас графика. Есть наметки.

– Значит, наметки – к черту. Мы в Эри хотели попасть до девяти вечера, чтобы снять комнату пока не стукнет полночь. Но уже восемь.

– Придется ехать быстро.

– Куда быстрее, – ворчит Кори и мнется на сидении. Из-за того, что он ерзает туда-сюда, моя голова падает с его плеча, и я нехотя выпрямляюсь. – И так ведь гоним.

– Мы плетемся, – смеется старший Гудмен, – я просто не хотел тебя шокировать, вот и давал по тормозам. Но раз Тэмми говорит, что мы сбились с «графика», мы должны прибавить газу. С Тэмми ведь не поспоришь, верно, Тэмми?

– Да куда торопиться? – Продолжает выть Кори. – Мы ведь сами себе хозяева.

– Я – твой хозяин, – пропевает Тэмми и оборачивается, встряхнув огненно-рыжими волосами так, будто она снимается в рекламном ролике шампуня для супер-мега-драйв-суицидальных-красоток. – В девять мы должны припарковаться у аэропорта Эри.

Неужели она скинулась с крыши?

– И почему именно у аэропорта?

Да еще и в коме пролежала.

– Потому что я так сказала.

Интересно, белый шрам, пересекающий ее тонкую, темную бровь – последствие того незабываемого полета? Как это вообще было? Как она решилась? Что почувствовала? Что не почувствовала? Страшно ли умирать? Интересно ли переступить черту?

– Ты как заноза в заднице, – заключает Кори и покачивает головой.

– Я педантичная заноза, котик, и если мы договорились в девять приехать в Эри – мы приедем в девять в Эри.

Кори закатывает глаза, а Уилл внезапно разводит в стороны руки: мол, с ней ведь не поспоришь, что уж тут. В этот момент я понимаю, что мы летим по темной, ночной трассе со скоростью семьдесят пять миль в час, а Уильям – мать его – Гудмен не сжимает в своих пальцах чертов руль. Мои глаза расширяются, и я резко подаюсь вперед.

– Эй, котик, за дорогой следи!

– Котик? – Теперь Уилл еще и вперед не смотрит, а смотрит на меня своими серыми, отчасти голубыми – не берусь судить, в салоне темно – глазами, полными вальяжности и легкомысленности, которая свойственна лишь тем, кто уже успел все потерять. Тот, кому есть, что терять, никогда не посмотрит на жизнь такими глазами: смелыми и яркими, как искры. – Ты назвала меня котик?

– Что?

– Как ты меня назвала?

– Какая разница, не гони так. И смотри на дорогу, справишься?

– Нет, подожди, – парень поворачивается спиной к рулю и приподнимает ладони, – не думаю, что мне послышалось.

– Какого черта ты творишь?

– Уилл!

– Ты хотела сказать, котик?

– Нет, блин, тортик!

– Уилл, сядь нормально, – взвывает Кори и закатывает глаза, – я не хочу умереть, мы ведь еще даже из штата не выехали.

– Какая разница, где умереть, – пожимает плечами Тэмзи, – все равно ведь умрешь.

– Отлично, сказала девушка, спрыгнувшая с крыши. Чувак, следи за дорогой.

– Я и так за ней слежу, просто мне захотелось узнать: послышалось мне или нет.

– И что, если не послышалось, что? – Спрашиваю я, когда Гудмен лениво переводит взгляд на дорогу. Неожиданно я понимаю, что угодить в неприятности в компании этих ребят куда проще, чем наткнуться на отца в плохом настроении. – Что ты сделаешь?

– Скажу, что не надо меня так называть.

– И почему?

– Потому что тогда я тоже придумаю тебе прозвище. Людям лень называть тебя по имени, и они придумывают какую-то чушь. Но чем мое имя хуже? Если хочешь со мной поговорить, называй меня Уилл или Уильям, или мистер Гудмен.

– Мистер Гудмен? – В голос усмехаюсь я. – Отлично. Но ты назвал меня «птенчик».

– И что?

– А это не прозвище?

– Ну, мне действительно лень произносить твое имя. Не обижайся. Оно идиотское. Я не встречал девушек с именем Реган. Что это вообще за имя? А Уилл – нормальное такое.

– Это ты еще не слышал мою фамилию.

– Там еще хуже?

– Гораздо.

– Реган – классное имя. – Опять вставляет свои пять копеек Джесси и замолкает, так и, продолжая улыбаться, будто у него не все дома.