Домой
Шрифт:
– А вообще, как ты думаешь, что-то может измениться? Ну, может, не сейчас, а когда-нибудь потом?
– Не знаю, но, скорей всего, нет… У тебя есть сигареты?
– Да.
– Пошли тогда…
На балконе было мокро. В углу таяла куча грязного снега. Ира вышла, как была – во фланелевом халате с коротким рукавом. Я прикурил себе и ей, затянулся.
– Ты все еще его любишь?
– Это тебя не касается.
– Он ходит с Марьиной из десятого «б»…
– Какая разница, кто с кем ходит? Если ты пришел говорить мне гадости, то можешь
– Не заберу.
Я сбросил пепел за балкон, взялся за ржавые перила. Ира тоже подошла к перилам. Я заметил, что она дрожит.
– Тебе холодно, да?
– Нет, не холодно.
– Ты же дрожишь?
– Ничего я не дрожу.
– Забудь про него. Он – урод. Получил, что хотел, и бросил тебя… Но я еще с ним разберусь…
Она размахнулась и дала мне пощечину – больно, со всей силы, потом – еще две. Я стоял, не двигаясь. Щека горела. Ира заплакала.
– Пошел вон! Я не хочу тебя больше видеть… Никогда, ясно? Никогда! Уходи! Вон отсюда!
Я затянулся, выбросил бычок за балкон, обнял ее за плечи. Она вырвалась, швырнула свой бычок под ноги.
– Ты что, не понял, что я сказала? Уходи, чтобы я тебя больше не видела. И подарок свой сраный забери… Подари кому-нибудь другому…
По дорожке вдоль дома, тарахтя, проехал «Запорожец», тормознул у крайнего подъезда. Из него вылез, опираясь на палку, дед – инвалид. Я открыл пачку, достал еще одну сигарету. Ира протянула руку.
Последние танки в Праге
Место: Прага, Европейский Союз
Дата: 16/11/2006
Время: 06:30
Музыка: нет
Я выхожу из подъезда. Прислонившись к серой стене под вывеской «Bazar» стоит Марек, старый красномордый алкаш со шрамами на щеке и на лбу. Его дворняга в потертом ошейнике грызет какую-то падаль. Марек торчит здесь каждый день, с раннего утра. Может, помогает хозяину круглосуточного «базара» – он торгует, в основном, ворованным товаром: от мобильников до бензопил. А может, кто-то заплатил ему, и он следит за мной. Как в книгах или фильмах. Меня бы не удивило.
– Куда собрался? – Марек кивает на сумку и рюкзак.
– В отпуск.
– Что, домой, в Россию?
– Да.
– А я помню ваши русские танки…
– Ну а я здесь при чем? Какое отношение я имею к танкам? Я еще тогда не родился…
– Как – какое? Это ж были русские танки, ну и ты тоже русский. И вообще, все русские…
Я больше не слушаю его, перехожу улицу к трамвайной остановке. Только такие придурки, как он, заговаривают здесь со мной про танки. Сколько можно про это вспоминать? Почти сорок лет прошло. Все давно поменялась, чехи движутся туда, куда хотят – на Запад. Одно только чмо вроде Марека, у которого в жизни ничего не меняется, может, лет двадцать, который торчал в жопе при коммунистах, торчит в жопе сейчас и будет торчать до конца жизни, вспоминает про танки.
ООО «Остров»
Место: Родина
Дата: 08/04/1992
Время: 13:06
Музыка: нет
Я и Батон вылезли из его «БМВ» с проржавевшими
– Ну, что, побазарил с хозяином?
– Да.
– И что?
– Ничего. Не будет он брать. Ваша поповская водка – говно, паленая. Ей люди травятся.
– С чего ты взял?
– Это хозяин так сказал. Я за что купил, за то и продаю. Я – что? Я – продавец, мое дело маленькое. Можете сами с ним побазарить…
– Не хуй с ним базарить, – сказал Батон. – Сам, бля, прибежит. На коленях, сука, приползет.
Он открыл багажник, вынул арматурину. Я сделал шаг назад.
– Э, пацаны, вы что? – Кучерявый высунул голову в дверь. – А я тут при чем?
Батон размахнулся и ударил по стеклам. Осколки посыпались на асфальт, вперемежку с пачками сигарет, жвачками, «марсами». Из разбитых бутылок выливалась водка и пиво. Пятна расплывались по потрескавшемуся тротуару. Кучерявый выскочил из киоска, стряхивал с кофты осколки. Батон ударил еще несколько раз и бросил арматурину в багажник.
– Вот увидишь, он сегодня позвонит и скажет: извините, пацаны, я понял, что не прав, будем вашу водку брать.
– Думаешь?
– Хули тут думать? Когда…
«БМВ» подъехал к воротам в заборе Никольской церкви. Батон просигналил. Из двери рядом с воротами вышел поп невысокого роста, в рясе, забрызганной белой краской, помахал нам рукой и открыл ворота. Мы проехали во двор, остановились у склада. На другой стороне двора несколько попов белили стену.
В складе уже копошились, подоткнув рясы, два попа – отец Дмитрий и отец Петр. Петр был высокий и крепкий, а Дмитрий – щуплый и маленький, оба – с длинными патлами и бородами. Они перетаскивали с одной полки на другую ящики с иностранными буквами. Под рясой у Петра были старые вытертые джинсы, а у Дмитрия – спортивные штаны «adidas». Мы поздоровались за руку.
– Гуманитарка опять пришла, только что там – не можем понять, – сказал Петр. – Не по – нашему написано. – Он посмотрел на меня. – Ты ж, вроде, Леша, понимаешь по – ихнему?
Я подошел, поглядел на коробки.
– «Флаур» значит «мука».
– Ясно. – Петр наклонился и поднял коробку. – Может, хлебозавод возьмет мелким оптом. В киоск или магазин несподручно… А как у вас? Что порешили насчет водочки?
– Возьмем пока два ящика. Этот, ну, который ООО «Остров» – что-то не хочет брать. Но, может быть, передумает. Есть такая вероятность…
– На все воля божья, – сказал Петр. – А в «Рассвет» не заезжали?
– Завтра заедем.
Я вынул из кармана деньги, отсчитал, отдал купюры Дмитрию. Он сунул их в карман штанов, застегнул молнию на кармане.
– В баньку с нами сходите? – спросил Дмитрий. – Как раз вот натопили…
– Можно и сходить, – сказал Батон. – А что там в бане, какая…
Я и Дмитрий сидели в предбаннике. За дверью Петр хлестал Батона веником.
– Ух, бля, заебись, вот так, да, хорошо! – орал Батон.