Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта
Шрифт:
Но стоит особо отметить, что III съезд Донецко-Криворожского бассейна не прекратил на этом свою работу. Как отмечает Бош, делегаты обоих съездов «приняли постановление, всеми голосами против меньшевиков, объединить работу съездов и устраивать в утренние часы заседания областного съезда по вопросам нужд области, а в вечерние — заседания Всеукраинского съезда Советов». При этом киевляне периодически слышали от харьковцев одергивания: «Не вмешивайтесь вы в наши дела!» [226] Областной съезд, несмотря на такой график, умудрился даже избрать новое руководство области, заменив на посту председателя облсовета эсера Л. Голубовского на большевика Б. Магидова.
226
Бош, 1990, стр. 138, 136.
По словам
227
Там же, стр. 135–136.
Скрыпник позже «вспоминал», что «во время первого съезда велось немало споров среди представителей донецких об объединении обоих съездов и звучали далеко не одинокие голоса о том, что рабочие Донбасса не считают себя украинцами, что они русские». Оценивая слова Скрыпника, надо учесть, что он, в отличие от Бош, в дни проведения харьковского съезда еще был в Петрограде. О недостаточной достоверности его «мемуаров» по поводу этого мероприятия свидетельствует хотя бы тот факт, что он упорно называет областной съезд Донкривбасса первым, а не третьим, как это было на самом деле [228] .
228
Скрипник, Статті й промови, т. 2, стр. 13.
А вот воспоминания Владимира Ауссема, избранного на Всеукраинском съезде членом ЦИК советской Украины, в данном случае более ценны. Он, в частности, утверждает, что представитель Донкривбасса Я. Яковлев (Эпштейн) на съезде убеждал всех: «Надо дать возможность мелкобуржуазной Украине создать себе власть по образу и подобию своему, а самим стремиться спасти от рук мелкобуржуазного шовинизма Центральной Рады пролетарский Донбасс, который тяготеет значительно больше к Москве, чем к Киеву» [229] .
229
Цит. по: Ревегук, 1974, стр. 31–32.
Результатом работы I Всеукраинского съезда Советов стало избрание Центрального Исполнительного Комитета Украины — органа, который сразу же был окрещен в прессе «Цикукой», каковое название закрепилось за ним навсегда и даже порой попадало в официальные документы. А сама Цикука назначила Народный секретариат, который претендовал на то, чтобы считаться правительством советской Украины. Несмотря на то что киевские участники съезда пытались постоянно убедить харьковцев в необходимости войти во все эти органы, те по — прежнему считали себя отдельной организацией и заявили, «что они воздерживаются от участия в выборах Народного секретариата, мотивируя свой отказ тем, что они не знают избранных членов ЦИК» [230] .
230
Бош, стр. 142.
Правда, для демонстрации единства с Харьковом в Народный секретариат во главе с Бош были назначены Артем и два представителя якобы от Донецкого бассейна — Лугановский и Мартьянов. Кандидатура последнего, назначенного «министром» почт и телеграфов, возникла вообще неизвестно как, а сам он позже служил во врангелевской контрразведке [231] . Неясно также, было ли включение Артема и Эммануила Лугановского (настоящая фамилия — Португейс) в секретариат согласовано с ними и с Донецким обкомом. Но факт остается фактом: Артем участия в работе этого органа старался не принимать, о чем свидетельствуют воспоминания представителя Цикуки г-на Лапчинского. Тот утверждал: Артем в Народном секретариате советской
231
Там же, стр. 144.
232
Поплавський, Дисертація, стр. 78–79.
На самом деле, специальная резолюция, на принятии которой настояли донецкие большевики в качестве ответной «любезности» от участников I Всеукраинского съезда, называлась «О Донецко-Криворожском бассейне». Тезис о ее «антиукраинском» характере гуляет и в работах современных историков Украины. Чем приписывать ей столь резкие штампы, лучше приведем весь текст резолюции полностью:
«Принимая во внимание:
1) что Донецкий и Криворожский бассейны представляют собою область однородную в хозяйственном отношении,
2) что всякое разделение Донецкого бассейна вредно отразится на развитии его производительных сил и ослабит единство и мощь пролетарской борьбы,
Всеукраинский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов протестует против преступной империалистической политики руководителей казачьей и украинской буржуазных республик, пытающихся поделить между собою Донецкий бассейн, и будет добиваться единства Донецкого бассейна в пределах Советской Республики» [233] .
233
Борьба за власть Советов в Донбассе, стр. 256.
Нынешние украинские историки полагают: «Проект резолюции, очевидно, готовился к III съезду Советов Донецко-Криворожской области и со временем был лишь соответственно отредактирован: таким образом резолюция не совсем удачно маскировала понятие «Российская Республика» словами “Советская Республика”» [234] . Учитывая все вышесказанное, вполне допустимое предположение. Видимо, слова о «Советской Республике» без указания России или Украины стали своеобразным компромиссом между участниками съезда, приехавшими из Киева, и представителями Донкривбасса. Хотя, в общем — то, особых сомнений по поводу принадлежности региона к Российской Республике не было ни у кого — о том же заявили и участники I Всеукраинского съезда. Мало того, даже Центральная Рада еще официально не заявляла об отделении Украины от России, хотя ее устремления в этом направлении уже были ясны многим. Надо заметить, что данная резолюция активно замалчивалась в советской и украинской историографии, на что указал в 1988 г. криворожский исследователь П. Варгатюк [235] . Что само по себе является показательным.
234
Солдатенко, Донецко-Криворожская республика — иллюзии и практика национального нигилизма.
235
Варгатюк, стр. 38.
Итак, по итогам двух областных съездов Советов, прошедших в Харькове, местная Донецко-Криворожская власть признала правительство советской Украины. Но это не означает, что она согласилась на вхождение Донкривбасса в состав этой Украины. На протяжении короткого периода пребывания Цикуки в Харькове, длившегося месяц, местные политики, включая большевиков, обычно воспринимали киевлян как гостей, как некое «правительство в изгнании», временно находившееся за пределами своей Украины.
И об этом они постоянно напоминали гостям. Бош вспоминает, что еще в день приезда делегации из Киева харьковцы дали понять, что «не потерпят вмешательства «приезжих» в местные дела». «Это если и не было полным объяснением враждебной встречи, то все же серьезным предупреждением, — пишет она. — Краевой парткомитет принял это предупреждение и решил быть сугубо осторожным и не допускать и избегать возможности случайных вторжений в местные дела. Но это нелегко было провести в жизнь, оставаясь в Харькове» [236] . Из нижесказанного будет ясно, что Цикука дала немало поводов для недовольства со стороны харьковцев.
236
Бош, стр. 152.