Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Проросшие травой асфальтированные улочки академического дачного городка остались вверху, а внизу журчал ручеек Светлушка, прозрачный, как оптическое стекло, и холодный, как шуга в проруби.

Перекинутый через него зыбкий мостик поскрипывал под ногами. Пройдя его, они стали подниматься по земляным ступенькам, укрепленным кривыми потемневшими дощечками.

И попали совсем в другой мир с синим небесным куполом и выпуклым засеянным полем с каемкой леса по его краям. Здесь дышалось не так, как в овраге, - легко, свободно, и тело казалось раскованным, облегченным. И Наде хотелось вспорхнуть

и лететь над бугром, за которым виднелись крыши деревушки Глебово, из-за квадратиков кровли похожие на поставленные "домиками" полураскрытые шахматные доски. Хотелось ощутить под прозрачным крылом так знакомое и так любимое ею чувство волнующей высоты, пленительное чувство полета, ради которого она отдавала свой досуг парашютному и планерному спорту.

Но дельтаплана у нее не было. Сложенный, как крылья птицы в заплечный футляр, он остался на даче у дедушки. Сейчас Надей владели другие планы.

Показав на старинную деревушку, она сказала:

– В незапамятные времена здесь проходил тракт из Москвы в Троице-Сергиеву лавру, тот самый, по которому скакал когда-то, спасаясь от ворогов, юный царь Петр.

– Странно представить себе, что люди скакали прежде на лошадях, а не летали, как мы, по воздуху.

– Сейчас мы с вами, Константин Петрович, совершим совсем иной полет.

– Я смертельно устал от математики и потому готов ринуться с вами хоть в поднебесье, хоть в бездну.

– Я это проверю, - скрывая разочарование, пообещала Надя, рассчитывавшая на разговор с профессором именно о математике. Но она была женщиной и умела добиваться своего.

Они вошли в лесную тень, где теснились вековые в один-два обхвата деревья, глядя на которые былой частый гость здешних мест художник Васнецов писал после "Аленушки" своих "Богатырей".

Попадались замшелые, словно с тех времен, пни и поваленные давним ураганом стволы, чуть пахнущие прелью.

– Константин Петрович, - полуобернувшись, неожиданно спросила Надя, я вам нравлюсь?

Бурунов опешил и, радостно спохватившись, ответил:

– Неужели это не видно из моего, я бы сказал, почти религиозного отношения к вам?

– А как же Кассиопея?
– не без лукавства спросила Надя.

– Она божественна, как и вы, но... нас с вами объединяет некое математическое родство душ.

– Ах вот как?
– с притворным удивлением воскликнула Надя.
– А я думала, что вы презираете во мне математичку.

– Напротив, я восхищаюсь вашими стремлениями походить на Софью Ковалевскую.

– А знаете, почему я стала ее поклонницей?

– Не подозреваю, но хотел бы узнать.

– Но это тайна!

– Тем более!

– Вы любите находки? Старинные?

Бурунов не знал, к чему клонит эта внезапно ставшая кокетливой девушка, по многим причинам привлекавшая его:

– Еще с мальчишеских лет мечтал найти окованный железом сундук с сокровищами рядом с человеческими костями.

– А я нашла клад! В папином архиве. Только не сундук, а старую тетрадь столетней давности. В нее записывал свои математические этюды (по примеру Ферма) мой прапрадед, скромный офицер, служивший под Семипалатинском, Геннадий Иванович Крылов, предлагавший читателям самим

найти доказательства своих выводов.

Бурунов поморщился:

– Опять Великая теорема Ферма, которую без особой надобности пятьсот лет не могут доказать?

– Не только. В тетради был эпиграф из Ферма: "Наука о целых числах без сомнения является прекраснейшей и наиболее изящной". Слова-то какие! Ферма был истинным поэтом, и недаром мой прапрадед Крылов связал эти слова с именем Софьи Ковалевской, посвятив ей свой труд. Он почитал женщин, и в особенности ее, отдавшую себя математике. Свои формулы он называл женскими именами: "Людмила", "Вера", "Надежда"... Моя формула, понимаете? Я ею и увлеклась. И стала самой собой.

– То есть как это?

– Подойдите к этой березке. У вас есть карандаш? Спасибо. Помните теорему Ферма?
– Надя написала на березке формулу.7 - Мой прапрадед не искал, как все, ее общего доказательства, а исследовал численные значения, лес цифр, отыскивая в нем закономерности, и открыл, что число в любой степени всегда равно сумме двух чисел, возведенных в степень на единицу меньшую, - и Надя записала рядом с первой вторую формулу.8 - И я, еще девчонка, школьница, поставила перед собой три задачи.

– Три? Сразу три?

– Три, кроме Жанны д'Арк, ради которой я выучила французский язык. И решила: первое - узнать все о Софье Ковалевской. Ну вы это, конечно, знаете. Второе - узнать все о прапрадеде. О нем я вам расскажу. И третье доказать эту его теорему.
– Она показала на березку.
– Формула Надежды.

– Похвально для того вашего возраста. Итог?

– Мой прапрадед был занимательный человек. Происходя от коренных сибиряков и преклоняясь перед благородством краснокожих, он считал себя родственным североамериканским индейцам. Правда, никто из его предков в Америке не бывал, но индейцы, как он считал, в Америку перешли из Сибири через Берингов пролив по существовавшему тогда перешейку или по дрейфующим льдам. Сам же он поклонялся цифрам, как язычник, выделяя из них совершенные и прежде всего цифру три.

– Опять три?

– Он пишет, что три точки определяют плоскость, что треугольник первая плоскостная геометрическая фигура, что троекратное повторение самое многозначительное, что трехчастная сонатная форма наиболее доходчивая в классической музыке, что пространство трехмерно, что Земля стояла на трех китах и что золотую рыбку старик поймал в сети с третьего раза.

– Этот принцип ограничивает доказательство тремя примерами, но я не удержусь добавить еще один: у отца было три сына: первый умный, второй так и сяк, третий вовсе был дурак.

– Но стал любимым народным героем.

– Увы, у своего папаши я был только вторым сыном.

– А я у дедушки внучка единственная!

– И несравненная!
– поклонился Бурунов.

– Если не сравнивать с Софьей Ковалевской.

– Так почему же вы увлеклись ею?

– Потому что доказала теорему прапрадеда и вообразила кое-что о себе! Вот смотрите, - и она снова стала писать на березке одну за другой формулы.9 Бурунов внимательно следил за нею.

– И я доказала теорему Крылова, моего прапрадеда. Не правда ли?

Поделиться:
Популярные книги

Школа. Первый пояс

Игнатов Михаил Павлович
2. Путь
Фантастика:
фэнтези
7.67
рейтинг книги
Школа. Первый пояс

Волк: лихие 90-е

Киров Никита
1. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк: лихие 90-е

Титан империи

Артемов Александр Александрович
1. Титан Империи
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Титан империи

Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

Измена. Мой непрощённый

Соль Мари
2. Самойловы
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Мой непрощённый

СД. Том 14

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
героическая фантастика
7.44
рейтинг книги
СД. Том 14

Лорд Системы 3

Токсик Саша
3. Лорд Системы
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Лорд Системы 3

Сонный лекарь 4

Голд Джон
4. Не вывожу
Фантастика:
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Сонный лекарь 4

Бремя империи

Афанасьев Александр
Бремя империи - 1.
Фантастика:
альтернативная история
9.34
рейтинг книги
Бремя империи

Лисья нора

Сакавич Нора
1. Всё ради игры
Фантастика:
боевая фантастика
8.80
рейтинг книги
Лисья нора

Вечная Война. Книга VI

Винокуров Юрий
6. Вечная Война
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.24
рейтинг книги
Вечная Война. Книга VI

Бывший муж

Рузанова Ольга
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Бывший муж

Последний попаданец 11. Финал. Часть 1

Зубов Константин
11. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 11. Финал. Часть 1

Убивать чтобы жить 3

Бор Жорж
3. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 3