Допра. Книга 2. Десять дней неприкосновенности
Шрифт:
– Но протокол… – хотела возразить она.
– У Вас какая ступень в иерархии? – не позволил закончить я речь синеглазой.
– Седьмая, месьё… – угрюмо ответила та, правильно понявшая мой намёк о её более низком положении в клане.
– Отключите подавление псионики у меня и у моей команды…
Конечно, мой статус в клане ещё не получил подтверждение Капитолия, но Кристел не рискнула ослушаться. Женщина молча пропикала комбинацию на серебристом браслете ВиАса, и я заметил, что едва ощутимое давление на сознание исчезло, мысли потекли ровнее, а туман в голове начал растворяться. Я, наконец, смог добраться до своего инвентаря, сгенерировал дымчатую сферу и убрал мечи Нейгаруса, которые до этого лежали на подлокотнике кресла из-за неактивного интерфейса.
Кристел погасила вид космоса на голографаторной стене и установила связь с дворцом. Перед нами отрисовалось изображение золочёного трона, расположенного на специальном постаменте, застеленном красным ковром.
– Тронный зал, – зачем-то пояснила мне Кристел.
Я обречённо поднялся с кресла, развернулся всем корпусом к экрану, и, скрестив руки на груди, стал ждать. Впрочем, ожидали мы недолго. Седовласый мужчина в свободном чёрном одеянии, сопровождаемый свитой из шести человек в похожих мантиях, спустя три минуты взбирался на трон. Аделард склонился к одному из сопровождающих, тихо отдал ему какое-то распоряжение, затем удобней устроился в своём кресле, гордо выпрямил спину и только после этого вскинул на меня спокойный умный взгляд.
Я вытянул руки по швам и на миг склонил голову в почтительном поклоне, готовясь услышать вердикт. Но Аделард молчал. Холодная сталь его глаз резала словно бритвой. Патриарх внимательно рассмотрел моё лицо и слегка поморщился, когда перевёл взгляд на скафандр игрока.
– Максайм, – наконец, нарушил он молчание, – Сегодня у меня радость отравлена горечью. Мой потомок оказался на стороне врага. Я издал указ, запрещающий адептам клана становиться игроками. Санкция за нарушение запрета – отлучение от Фонтана Бессмертия, уничтожение ВиАса, который был на последователе в момент смерти, и казнь через сожжение физического тела.
Я молчал, выдерживая пронзительный взгляд Аделарда. Конечно, это дерзость не отводить глаза, когда тебя отчитывает сам глава клана, но изображать покорность и раболепие мне претило. Будь, что будет. Уж лучше казнь, чем ошейник.
– Что ты можешь сказать в своё оправдание? – выдержав паузу, спросил патриарх.
– Только то, что не знал ни о каком указе…
Аделард легонько кивнул и одним медленным движением ладони пригладил седую бороду.
– Откуда ты? Где родился? Сколько тебе лет? Кто куратор твоего подклана? – продолжил допрос патриарх, очевидно, уже зная ответы на свои вопросы, так как раньше я сообщил эту информацию Кристел и Лоренсу.
– Я родился на Ярило-3. Сейчас там бы мне исполнилось восемьдесят семь лет. Куратор подклана – Ален Буланже.
– Ален. Я помню его. Он командующий форпостом на Ярило-3, – кивнул Аделард, – Но эта земля законсервирована. Как ты выбрался оттуда? Ты дезертир?
– Нет, – поспешно ответил я, помня отношение клана к дезертирам, – Это вышло случайно. У меня не получилось вернуться.
Мои слова были полуправдой. На самом деле я не сделал ни одной попытки вернуться в подклан, что так же может быть расценено как предательство. К счастью, Аделард не стал углубляться в этот вопрос, решив сменить тему:
– А что с Перрином? Как он выжил?
Волнение тенью легло на лицо главы клана, Аделард едва заметно поёрзал на троне, но взял себя в руки, дабы не дискредитировать себя перед подчинёнными. Я вздохнул, будучи уверенным, что мой рассказ не понравится патриарху, и ответил:
– Я знаю только то, что слышал от наставников. Когда две с половиной тысячи лет назад Перрин и остальные не смогли вернуться на О’хан, то начали искать путь к бессмертию. Усиленно велась работа в области генной инженерии в сфере изменения биологии человека. Опыты проводились на местном населении. После многочисленных неудачных попыток, в числе которых случайное изобретение такого генетического заболевания, как порфирия, учёным удалось добиться некоторых положительных результатов. Бессмертия они достигли, но заплатили большую цену, – я прервал рассказ, собираясь с мыслями, и не зная, как лучше преподнести ту информацию, которую должен поведать. Гонцам, принёсшим дурную весть, обычно отрубали голову. Я вздохнул и продолжил: – Учёные вывели вирус, который и поддерживает в них всех жизнь, но делает их неполноценными, Физически они стали слабы, зависимы от употребления в пищу человеческой крови и потеряли способность к размножению естественным путём.
Лицо Аделарда превратилось в каменное изваяние. Вести, которые я ему сообщил, шокировали старика. Он какое-то время молчал, а потом попытался подловить меня на лжи:
– А как же ты? Если они не способны к продолжению рода, то, как получился ты?
Этот вопрос не стал для меня сюрпризом. Скорее, я его ждал. Ответил патриарху прямо:
– Я гибрид урсина и трогоуна. Перрин и его окружение называют себя трогоунами – поедателями крови. Урсины – это потомки древних анталайцев, оставшихся на Ярило-3 защищать хранилище и заселявших территории Уральских гор и Сибири. Когда Перрин явился за артефактами, благодаря неожиданному нападению и о’ханским технологиям, получилось подавить сопротивление урсинов и подчинить воле клана. Местных тоже подвергли генной мутации, но сделали из них бойцов и защитников. Урсины стали стражами и компенсировали слабость трогоунов, вызванную вирусом. Однако и урсины вышли не идеальными. Они стали сильными и быстрыми, приобрели звериные инстинкты, но их «побочкой» стала неконтролируемая агрессия. На урсинов пришлось надеть исправляющие ошейники, подавляющие волю. Дальше работа наших учёных велась в направлении устранения побочных эффектов мутаций. К сожалению, положительных сдвигов в этом они не добились. По крайней мере, так дела обстояли двадцать лет назад. – Я усмехнулся и продолжил, – Однако опытным путём удалось выяснить, что эти два модифицированных вида людей совместимы. Женщина урсинка способна дать потомство от трогоуна.
По мере того как я рассказывал, лицо Аделарда теряло краски. Старик оказался явно не готов к таким откровениям, а в сапфировых глазах Кристел, при взгляде на меня, читалась брезгливость. Однако нужно отдать должное старику, взял себя в руки он быстро:
– Много у моего сына таких… э-э-э… детей?
– Из тех, что выжили – ещё двое. Все от разных женщин.
– И все… эм… едят кровь?! – Аделард скривил рот от отвращения, его руки с силой стиснули золочёные подлокотники трона, а костяшки пальцев побелели.
Свита патриарха в панике таращилась то на своего главу, то на меня, словно ожидая гневной бури. Я отметил, что старик умеет держать в страхе подчинённых, видимо, характер у него тяжёлый. Как и у Перрина.
– Да. Все едят кровь, – подтвердил я догадку патриарха, – Такой приказ отдал Перрин. Хоть гибридам это и не нужно, но нам запрещалось каким бы то ни было образом отличаться от остальных членов клана.
Аделард прикрыл ладонью глаза, словно ему даже смотреть на меня противно. Я мысленно усмехнулся. Похоже, счастливого «воссоединения с семьёй» не предвидится. Патриарх, не отрывая руки от лица, спросил:
– Как… Как ты выбрался оттуда?
– В Допру меня телепортировала анталайская ведьма… – теперь я в этом был уверен. Случившееся в последние две недели для меня многое прояснило.
– Не может быть! – хором произнесли Аделард и Кристел.
Старик даже забыл о театральной манерности и привстал с трона:
– Неужели они ещё остались?
Я не успел ответить. Рябь пошла по голографаторной стене, изображение Аделарда моргнуло и погасло, а когда экран зажёгся снова, то оказался поделён пополам. Одна его часть транслировала сигнал из тронного зала, а вот в другой невинно моргали анимешные янтарные глаза Ареллы.