Шрифт:
Рустам Ибрагимбеков
Допрос
– Фамилия, имя, отчество?
– Абиев Мухтар Мехтиевич.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот тридцать первый.
– Чем занимались до того, как стали начальником цеха?
– Спортом.
– Как же вы вдруг стали начальником галантерейного цеха? Пришлось, выждав паузу, повторить вопрос:
– Я спрашиваю у вас, как вы, человек, не имеющий никакого отношения ни к экономике, ни к производству, ни к финансам, вдруг оказались начальником крупного цеха?
– Написал заявление... приняли.
– А почему вы вдруг написали заявление именно
– Сказал кто-то...
– Кто?
– Не помню.
Бывший или, правильней, экс-чемпион страны Мухтар Абиев отвел глаза. Уставившись взглядом в ножку письменного стола и стиснув челюсти, он всем своим видом давал понять, что есть вопросы, на которые отвечать не собирается.
– Значит, в один прекрасный день ни с того ни с сего вам вдруг пришло в голову стать начальником цеха, и вы решили, что лучше всего, если этот цех будет расположен в Забрате. направились в управление, написали заявление, и вас тут же приняли на работу?
– Почему сразу?.. Через месяц...
– Ну если будем точны, через двенадцать дней. Но это детали. А вот как объяснить, что вас приняли на эту работу, не имея никаких оснований?
Абиев пожал плечами.
– Это не ответ. Вам кто-то помог? Порекомендовал вас?
– Не помню.
– А как вы вообще узнали о существовании Забратского цеха?
– Я же сказал: кто-то посоветовал...
– Кто? .
– Не помню.
И опять на лице допрашиваемого появляется упрямо-досадливое выражение, означающее, что он не намерен отвечать на этот и многие другие вопросы...
Празднество по случаю сорокалетия, устроенное бывшим лучшим другом Теймуром на недавно купленной даче, поразило Гюлю обилием блюд, высокопоставленных гостей, нарядами и разговорами почти государственной важности.
Еле сдерживая усмешку, Сейфи слушал разглагольствования молодого дипломата о ценах на одежду в одной из ближневосточных стран. Повернув голову, он увидел вдруг, что Гюля и Теймур беседуют у самой кромки плавательного бассейна, поглядывая иногда в его сторону. Гюля возбужденно жестикулировала. Теймур слушал с рассеянно-благожелательной улыбкой, иногда хмурился и озабоченно покачивал головой. На некоторое время их загородил вставший из-за стола тучный, тупоголовый, похожий на черепаху мужчина - по уверениям Гюли, высокопоставленный спортивный руководитель. Потом они снова появились в поле зрения, и Сейфи окончательно убедился, что разговор идет о нем. Рядом с Теймуром уже стоял Эльшад, и Гюля энергичным движением руки подала знак, чтобы он, Сейфи, тоже подошел к ним.
– Этот костюм обошелся мне в цену двух килограммов сливочного масла! сообщил молодой дипломат и гордо запрокинул назад голову, идеально разделенную на две половины ниточкой пробора...
– А ты ничем помочь не можешь?
– спросил Теймур у Эльшада и подмигнул Сейфи, когда он подошел к бассейну.
– От меня мало что зависит, - настороженно улыбнулся Эльшад.
– Я маленький человек.
– А О чем, собственно, вы?
– сухо спросил Сейфи.
– Ты прекрасно знаешь о чем!
– Категоричностью интонации Гюля дала понять, что не потерпит никаких возражений.
– Надо будет поговорить обо всем подробнее, - предложил Теймур.- Если Сейфи действительно не против...
– Он не против, - заверила всех Гюля, на Сейфи она даже не посмотрела.
– А сколько метров в вашей квартире?
– Теймур задал вопрос им обоим, как бы предлагая и Сейфи принять участие в этом дружеском разговоре.
– Двадцать восемь, - как всегда обиженно, когда речь заходила об их квартире, сказала Гюля.
– Да у вас меньше пяти метров на человека получается, - удивился Теймур. Какой может быть разговор - все законно... Я поговорю с кем надо. А дом уже готов?
– На днях сдают.
На этом разговор прервался; Сейфи и слова не успел вымолвить, потому что с веранды раздались крики детей, окруживших невысокого седоволосого мужчину в светлом костюме:
– Мы готовы! Мы готовы!
– Идем разгадывать шарады, - сказал Теймур.
– К этому разговору мы еще вернемся.
– Разыгрывается слово из двух слогов, - громко объявил седовласый, ласково обняв за плечи кругленького очкастого мальчика.
– Показываем первый слог!
Он подал детям знак, и все они - три мальчика и две девочки - задвигались вокруг него, отчаянно гудя и шаркая по полу ногами. Потом, разом успокоившись, издали по последнему протяжному гудку и один за другим встали рядом с седым мужчиной, и каждый бросил на пол по камню, привязанному тонкой веревочкой к руке...
Лицо его показалось Сейфи знакомым.
– Кто это такой?
– спросил он у Гюли.
– Сафаров. Говорят, скоро министром будет, - охотно шепнула Гюля.
– Откуда ты все знаешь?
– удивился Сейфи.
– Теймур отдает Севду за его сына.
– Показываем второй слог, - объявил будущий родственник Теймура.
Один из мальчиков натянул на голову широкополую шляпу и отошел в сторону с задумчивым видом. В руках он держал карандаш и большой лист белой бумаги.
– Клод опять рисует!
– закричали остальные, показывая на него пальцами...
Мальчик действительно начал что-то набрасывать на бумаге.
– Достаточно.
– Седой мужчина извлек из кармана кожаный кошелек.
– Теперь показываем все слово в целом!
– Он принялся раздавать детям новенькие трехрублевки, видимо заранее заготовленные.
– Ну, догадываетесь?
– хитро улыбнулся Теймур.
– А что нужно отгадать?
– спросил Эльшад.
– Слово, которое они разыграли.
– Портмоне!
– - раздался уверенный крик.
– Мы отгадали!..
Все оглянулись. У беседки стоял сильно раздавшийся, с уже наметившимся брюшком, но все еще очень молодой, не старше двадцати трех лет, Ален Делон. В стоящей рядом красавице с длинными, ниспадающими на плечи волосами Сейфи сразу узнал Севду, дочь Теймура.
– Мой будущий зять, - счастливо улыбаясь, сообщил Теймур.
– Вместе востфак закончили...
– А ты сказал, что детей брать неудобно, - шепнула Гюля Сейфи.
– Смотри, сколько их здесь...
Детей действительно было много, вели они себя солидно н уверенно; далеко за полночь вернулись вместе со взрослыми к столам, заставленным громадными, затейливо украшенными тортами, и не спеша распили чай, завершающий затянувшееся угощение...
Когда все расселись по машинам (их было десятка полтора) и начали разъезжаться по домам, Сейфи и Гюля оказались без места - Эльшад заявил вдруг, что едет не в город, а на дачу в Мардакяны.