Допрос
Шрифт:
– Не преждевременно ли?
– спросил он как можно мягче.
– Еще есть несколько месяцев...
– О чем ты говоришь?
– перебила Гюля.
– Я с трудом устроила. Потом будем бегать и не найдем...
– А где она будет лежать это время?
– У мамы... Ну что, брать?
– По-моему, рано... Сколько она стоит?
– Две тысячи... Триста я взяла у мамы, остальные есть на книжке. Так я беру?
– Не знаю.
– Ты никогда ничего не знаешь.
– Гюля дала отбой.
– К сожалению, не только дети, - положив трубку, сказал Сейфи, - все мы сейчас проходим очень серьезное испытание. Сытостью. Проблемы хлеба уже пет, появились новые возможности, но выяснилось, что многие к этому не готовы. Не могут остановиться... Ну хотя бы ваши друзья, которых вы спасаете ценой собственной жизни. Они же много лет занимают высокие должности, получают большую зарплату. И дело не в том, что им на жизнь недостает или они не в состоянии купить что-то детям. Просто натура такая-сколько ни давай, все мало. А как они с вами поступили...
– Нельзя же теперь все на них валить. Я понимал, на что иду.
– А то, что они сейчас стараются засадить вас в тюрьму, как вы к этому относитесь? Завтра я вынужден буду передать дело в суд, а в нем черным по белому написано, что во всем виновны вы... А они вылезут сухими из воды.
– Они в любом случае вылезут...
– Ерунду говорите... Если вы скажите правду дело пойдет на доследование, вам мы изменим меру пресечения и до суда выпустим на свободу. А учитывая ваше прошлое, я обещаю, что на суде вы получите минимальное наказание...
– Следователю полагается обещать...
– Мне проще ничего не обещать. И вообще не вести с вами эти разговоры. Я обязан передать дело в суд. Сегодня последняя наша встреча... Неужели вы не понимаете? Мухтар молчал.
– Вы что, так ничего и не поняли из того, что я вам пытался объяснить?
– Я все понял. Но не верю, что у вас что-нибудь получится. Только себя угробите. Вы не знаете этих людей.
– Я хорошо их знаю. И рано или поздно они свое получат, но, повторяю, вам помочь будет уже невозможно.
– Сам виноват, - угрюмо обронил Мухтар.
– И это ваш окончательный ответ?
– Да.
Они встретились взглядами.
– Впервые за одиннадцать лет работы, - негромко сказал Сейфи, - у меня желание ударить подследственного. Когда человек врет, изворачивается, молчит, чтобы спасти себя, он вызывает злость, его даже жалко, как бы он виновен ни был. А вас я бы с удовольствием ударил.
– Странный вы человек, - сказал Мухтар виновато.
– Я работал с этими людьми на определенных условиях и, значит, должен выполнить эти условия. А если я с чем-то не был согласен, надо было раньше сказать. А сейчас, как ни объясняй, все равно получится, что я их выдал потому, что струсил. А мне это не нравится. Так что извините.
– Он сделал движение, намереваясь встать.
– Сидите.
– Сейфи придвинул к себе один из лежавших на столе томов дела. Я не хотел этого делать... Но вы сами заставили меня.
– Он вытащил из дела небольшую пачку фотографий и протянул Мухтару.
– Что это?!
– Фотоиллюстрации к вашему делу.
– Сейфи будто не замечал впечатления, которое произвела на Мухтара лежащая сверху фотография.
– Можете ознакомиться...
Мухтар отрицательно покачал головой и отдернул руку.
– Там кто-то рядом с ней стоит, - спросил он после долгой паузы, - кто это?
– А вы не узнали?
– Этого не может быть!
– Мухтар больше убеждал себя, чем Сейфи.
– Они почти незнакомы. Как они оказались вместе на берегу моря?
– К сожалению, никаких пояснений дать не могу, - сказал Сейфи.
– Жена ваша отрицает факт встречи с этим человеком. А выяснять у него, как и почему он встречался с вашей женой, у нас нет оснований, поскольку вы его очень тщательно выгораживаете...
– Это подделка! Фотомонтаж!
– крикнул Мухтар.
– К сожалению, все фотографии подлинные.
– - И на других фотографиях тоже она?!
– Да.
– С ним же?
– Да.
Мухтар обессиленно опустился на стул и заставил себя взять фотографии. Посмотрев несколько снимков, с отвращением бросил всю пачку на стол.
– Я не хотел вам показывать, - сказал Сейфи.
– Откуда они у вас? Этого не может быть!
– опять, пытаясь убедить себя, с отчаянием сказал Мухтар.
– Фотографии действительно не содержат ничего определенного. В конце концов то, что два человека едут в одной машине или беседуют на улице, еще ничего не значит, - сказал Сейфи.
– Если бы не личность этого типа. Вы сами говорите, что они были едва знакомы...
– Да.
– Будь это любой другой человек...
– продолжал Сейфи.
– . Но вспомните хотя бы Руту Балодис...
– Сейфи сделал паузу.
– Так это он приходил с вами к Лебединскому шестнадцатого июля?
Мухтар молчал, уставившись невидящим взглядом в ножку стола. Сейфи подошел ближе.
– После вашего ухода, - сказал он, пригнувшись, чтобы видеть его глаза, этот человек увез шестнадцатилетнюю девочку домой, напоил до бесчувствия и надругался над ней. Придя в себя, она выбросилась с девятого этажа. Неужели это преступление останется безнаказанным?
– Я ничего про самоубийство не знал - вяло сказал Мухтар.
Сейфи поймал наконец его взгляд.
– Если вы не назовете имя человека, который в тот вечер был с вами в гостинице "Рига", отвечать за него придется вам.
– Теперь мне все равно...
Сейфи тряхнул его за плечи и вдруг закричал:
– Сперва вы молчите из-за того, что не хотели предать товарища, теперь из-за того, что он сам вас предал! А что этот мерзавец останется на свободе и будет творить то же самое с другими людьми, на это вам наплевать! Вас это не касается! И вы хотите, чтобы я вас оставил в покое. Не надейтесь! Не будет этого! Я следователь, и, что бы вы о нас всех ни думали, мой долг обезвредить этого человека. И я его выполню, чего бы мне это ни стоило. Отвечайте, кто был с вами в гостинице в тот вечер?- Сейфи ткнул пальцем в фотографию: - Он?! Мухтар молчал.
– Я у вас спрашиваю: он? Мне нужно ваше подтверждение. Только после этого то, что я знаю и без вас, станет юридическим фактом. Он?
Наконец крик Сейфи достиг сознания Мухтара, он ответил на него слабым, еле заметным движением головы.
Сейфи вернулся к столу, придвинул к себе пишущую машинку.
– Итак, вопреки вашим прежним показаниям, вы признаете, что вечером шестнадцатого июля, когда вы пришли в гостиницу "Рига" к Лебединскому, с вами был еще кто-то...
– Задавая вопрос, Сейфи одновременно печатал.