Допрос
Шрифт:
– Да.
– А если это так, то вы и только вы виноваты в гибели Руты Балодис. Сейфи сделал паузу.
– Ну, был с вами кто-то в тот вечер у Лебединского?
– Нет.
– Выходит, подруга Руты ошиблась, - подчеркнуто бесстрастно сказал Сейфи.
– В таком случае, - он полистал дело,- у меня еще один вопрос... Вы признали, что двадцатого мая этого года, через три дня после того, как в вашем цехе началась ревизия, вы ночью проникли в помещение цеха, разобрали пол в бухгалтерии и извлекли из тайника записи с денежными расчетами. Там, в частности, были указаны суммы, уплаченные в виде взяток разлого рода должностным лицам. Сторож Касумов утверждает, что в темноте не разглядел лица мужчины, проникшего в цех, поскольку заметил его, когда тот уже покинул помещение и направился к воротам. Когда Касумов поднял тревогу, неизвестный сел в машину, ждавшую его на улице, и скрылся. Работники милиции установили, что и ворота, и запломбированная дверь цеха были открыты ключами, которые могли быть либо у вас, либо у главного бухгалтера. Поскольку главбух женщина, а сторож утверждает, что неизвестный, проникший в цех, - мужчина, то можно согласиться с вашими показаниями.
– Сейфи внимательно посмотрел на Мухтара.
– Вы не отказываетесь от своих показаний?
– Нет.
– Значит, это вы влезли в цех двадцатого мая?
– Да.
– А вот тут передо мной лежат показания одиннадцати человек, и среди них нескольких ваших друзей. Они единодушно утверждают, что весь вечер двадцатого мая вы провели вместе с женой на дне рождения Имановой, школьной подруги вашей жены. И никуда не отлучались до трех часов ночи. Как вы можете это объяснить?
– спросил Сейфи. Мухтар молчал, глядя в сторону.
– Если вы находились на дне рождения, значит, не вы, а кто-то другой проник в цех и извлек из тайника записи с расчетами.
– Я же сказал, это был я. Сколько можно повторять одно и то же? раздраженно спросил Мухтар.
– А кто был на дне рождения?
Мухтар ничего не ответил. Еще раз зазвонил телефон.
– Совсем запутались... Значит, в номер к Лебединскому вы приходили один? Или кто-то еще был с вами?
– Я был один.
– И цех вы организовали один?
– Да.
– И один наладили целую подпольную сеть по реализации левой продукции?
– Да.
– И одному вам доставались все доходы?
– Да.
– Вы понимаете, что губите себя такими утверждениями?
– Слушай, какой смысл начинать сначала, я же все равно ничего не скажу! грубо ответил Мухтар.
– До того, как обнаружилась история с самоубийством... или убийством Руты Балодис, у вас были какие-то надежды на будущее. На то, что может быть, через много лет вам удастся вернуться домой...
– Я не скажу ничего, что бы вы тут ни доказывали, - 'не сразу, но категорически сказал Мухтар.
– Делайте что хотите... Я от своих слов все равно не откажусь...
– Чтобы спасти двух негодяев, для которых вы были подставной фигурой? Не слишком ли дорогая цена? Вашими руками эти люди нажили громадные деньги, подбрасывая вам жалкие крохи, и вы хотите заплатить за это жизнью. Мы знаем, сколько вам платили за то, что вы числились начальником цеха.
– А знаете, зачем у меня спрашиваете?
– Мало знать, надо еще и доказать. А доказать можно только с вашей помощью. Вы были материально ответственным лицом, на всех документах стоят ваши подписи. Значит, юридически за все отвечаете вы.
– О чем тогда разговор?
– А все о том же - пытаемся установить истину и спасти вас.
– Ничего не получится.
– Все от вас зависит.
– Значит, не спасете.
– А я надеюсь, что вы вес же скажете правду.
– А зачем тебе правда?
– опять перешел на "ты" Мухтар.
– Чего мудрить? Все равно кого-то посадить надо, сажай, кого легче.
– Это уж не вам решать, - Сейфи посмотрел на часы.
– Ладно, отложим разговор до следующего раза...
– Отложим так отложим.
– Мухтар встал.
– Только о чем говорить? Все, что надо, вы и без меня знаете. А я ничего нового не скажу.
– Посмотрим.
– Сейфи нажал на кнопку, вошел милиционер.
– Проводите, пожалуйста...
Написав рапорт о продлении срока следствия, Сейфи поднялся на третий этаж к Эльшаду.
– Ты что трубку не берешь?
– спросил Эльшад.
– Это ты звонил?
– Сейфи положил рапорт на стол.
– Что это такое? Рапорт? Я же тебе объяснил - положенный срок истек. К восьмому все надо закончить.
– Ко мне дело поступило два месяца назад, поэтому прошу продлить срок.
– Садись... Ты же знаешь, продлить срок может только Генеральный прокурор СССР.
– Значит, надо обратиться к Генеральному прокурору.
– Поздно. Это можно было сделать раньше, если бы была необходимость. А ее не было... Как. впрочем, нет и сейчас. Ты собираешься обвинить в тяжких преступлениях весьма уважаемых людей, а исходишь лишь из предположений и догадок.
– Ты же знаешь, что эти предположения и догадки - правда. Эльшад вздохнул.
– Особенность нашей профессии, дорогой мой, в том, что любые решения принимаются на основе фактов и только фактов.
– Особенность нашей профессии, - сдерживая раздражение, возразил Сейфи, установить истину, даже если какие-то факты этому и мешают...
– К сожалению, - еще раз вздохнул Эльшад и развел руками, - недоказанная истина - это не истина. Ее нет, она не существует.
– Значит, надо ее доказать, - упрямо сказал Сейфи.
– Когда? И кроме того, в деле есть неопровержимые улики, доказывавшие вину этого спортсмена я подтвержденные его собственным признанием, Я не понимаю, что тебе еще нужно.
– Не могу я засадить человека только потому, что истинные преступники занимают высокое положение и ведут себя так ловко, что уличить их невозможно.
Эльшад покачал головой.
– Ты как будто вчера родился. Есть факты - можно кого угодно притянуть к ответу. Нет фактов - приходится ограничиться тем, что имеешь. Я потом... Эльшад чуть замялся...
– тебе сейчас вообще ни к чему осложнения... Дело ясное, надо его закончить в срок... Я уже не говорю о квартирном вопросе... Все уже решено положительно.
– Откуда ты знаешь?
– Теймур звонил...
– Эльшад перегнулся через стол и вернул рапорт Сейфи. А если не уложишься в срок и ничего нового не докажешь, будет самое настоящее ЧП...