Дорога из пекла

Серегин Михаил Георгиевич

– Ладно, – сказал Гиря. – Пойдешь с оружием…

Он отобрал у меня автомат, отстегнул магазин, сунул в карман телогрейки и только после этого протянул разряженный автомат охраннику.

– На свое оружие, – сказал он при этом. – Объяснишь Кузину, что мы требуем… Нет, скажи – просим нас эвакуировать отсюда куда угодно. Обещаем не разбегаться и вести себя как примерные мальчики – тихо и скромно… Если в нас не станут стрелять…

– Это бесполезно, – перебила я его. – Я же говорила тебе – Кузин расстреляет каждого, кто попытается выйти из лагеря. Он нам братскую могилу здесь устроил… Осталось закопать только…

– Ты же видишь, – не верят тебе, – ответил мне Гиря. – Пусть убедятся…

Я не поняла его фразы. Он, видимо, очень хорошо знал этого подлеца Кузина, знал, чего от того можно ждать… Знал лучше меня…

Я хлопнула туберкулезного охранника по плечу и уверенным тоном сказала:

– Раз решил – иди! Помни только, о чем я тебя предупредила… Держись поближе к лесу. И если начнется пальба – ныряй в елки…

– Давай, Дохляк, двигай! – крикнул Профессор. – Мы тут поджаримся скоро…

– Ну, прощай, – сказал мне охранник. – Спасибо тебе…

– За что? – не поняла я.

– Так… Просто – спасибо, – вздохнул он. – Не знаю, как и зовут тебя…

– Ольгой меня зовут, – ответила я. – Может быть, встретимся еще!

– Вряд ли. – Он снова вздохнул и сказал: – Пора мне…

Потом помолчал секунду и добавил:

– Если вспоминать будешь про меня… Петром меня зовут.

Он закинул автомат за спину и выбрался на открытое пространство. Пятьдесят пять пар глаз напряженно смотрели ему в спину.

Петр не бежал к воротам, он шел медленно, словно нехотя…

– Не торопится, сучонок! – сказал кто-то над самым моим ухом.

Я оглянулась. Профессор стоял у меня за спиной и смотрел прямо мне в глаза сквозь свои толстые очки. Взгляд у него был очень умный и очень настороженный. Как у лидера меньшинства в Госдуме…

– Что? – спросила я. – Ты мне дыру в затылке протрешь.

– Если тебя Кузин послал, чтобы в ловушку нас заманить, – сказал Профессор тихо и угрожающе, – я тебя своими руками разорву на части…

Я невольно посмотрела на его руки. Он заметил мой взгляд и усмехнулся. Кулаки у него были, конечно, не такие огромные, как у Гири, но мне показалось, что ему не составит труда осуществить свою угрозу… Пожалуй, без оружия я с ним не справлюсь. Никакие спецприемы мне против него не помогут, да и владею я ими не столь виртуозно, как звезды Голливуда…

– Вы сами рветесь в ловушку, – ответила я и отвернулась…

– Крыша горит! – раздался истошный крик кого-то из зэков.

Толпа заволновалась, но все продолжали смотреть, как охранник идет к воротам. Ему осталось буквально несколько метров…

– У нас остались минуты, – сказала я Гире. – Больше ждать нельзя. Если здание загорится, мы отсюда уже не выберемся…

– Подожди! – крикнул в ответ Гиря.

Он по-прежнему не сводил своих глаз с сутулой спины Петра.

Петр подошел к лагерным воротам. Створки их были прикрыты и замотаны с наружной стороны проволокой, а не заперты на замок.

Петр что-то крикнул другим охранникам, стоящим метрах в двадцати от ворот. Те не ответили и не шелохнулись. Они так же, как и заключенные, смотрели на фигуру одинокого человека, торчащую возле ворот… Петр крикнул еще раз и вновь не получил ответа…

Он просунул руки сквозь колючку и начал разматывать проволоку.

– Что он возится, урод! – прошипел за моей спиной Профессор.

Наконец Петр отмотал проволоку от створок ворот и отбросил ее в сторону. Он взялся за одну створку, слегка приподнял ее, чтобы нижний край не задевал за землю, и отвел в сторону.

В ту же секунду прозвучала автоматная очередь. Петр зашатался, отпустил ворота и повернулся лицом к бараку, к нам… Я не видела его лица, но и без того знала, что на нем написаны недоумение и обида. И еще, пожалуй, – покорность судьбе…

Петр сделал шаг назад, споткнулся обо что-то и упал спиной на воротную створку. По ей он сполз вниз не до конца, а, зацепившись за острые концы колючей проволоки, повис на ней, слегка склонившись вперед и уронив голову на грудь…

– Кто хочет еще попробовать? – крикнул Гиря. – Может, ты? Или ты?

Никто ему не ответил.

– Может, ты? – уже тише спросил он Профессора. – Не желаешь?

– Нет! – твердо ответил тот. – Это решение было ошибочным. У нас остается всего один путь – прорываться через лес.

– Эй! – крикнул Гиря. – Кто жить хочет – надевай телогрейки и бегом через лес… Если быстро бежать – сгореть не успеешь. Главное – не останавливаться… Как на гарь выскочишь, так считай – спасся… Там уже – решай как знаешь…

Несколько человек побежали, не дожидаясь конца его речи… Бежать предстояло мимо двух горящих зданий, буквально – между двух огромных костров. К ним даже подходить было трудно, не то чтобы стоять между ними – волосы на голове вспыхивали, и лицо обжигал нестерпимый жар… Пятеро заключенных бросились между горящими бараками по узкому проходу, уже перегороженному кое-где свалившимися с крыш горящими бревнами…

Оставшиеся напряженно следили на ними, понимая, что от того, удастся ли их попытка, зависит слишком многое. Фактически – останутся ли в живых все обитатели лагеря… В том числе – и я. Поэтому я следила за ними столь же напряженно.

Один за другим они ныряли в пекло и скрывались из вида в клубах дыма, от которого уже и нам становилось трудно дышать.

Тот, кто бежал пятым, последним, слегка прихрамывал на бегу и неуклюже подскакивал, когда нужно было перепрыгнуть горящее бревно. Он был коротко острижен, шапку он потерял, когда только выбежал из нашего барака, и то и дело хватался руками за голову. Очевидно, жар от горящих зданий был нестерпимый. Ожоги головы ему уже обеспечены… Если, конечно…

Я не успела додумать «…если, конечно, добежит», как хромой споткнулся, нога его зацепилась за кусок проволоки, и он налетел на того, кто бежал впереди. Толкнув его в спину, хромой упал, падая, ухватился за телогрейку бегущего перед ним, и оба они покатились по горящей земле… Дым спрятал их обоих, и никто из нас так и не понял, чем падение закончилось.

Толпа вокруг меня затаила дыхание…

– Угробил Ваську, падла хромая! – пробормотал Профессор за моей спиной.

Гиря снова залез на кучу радиаторов и закричал: