Дорога к убийству

Грэнджер Энн

— Хорошо, — кратко бросила Джесс. — Спасибо, миссис Уиттл. Да, я надеялась поговорить еще с мистером Смайтом, а его не видно. В Лондон вернулся?

— Нет, — решительно объявила миссис Уиттл. — Только к ланчу его не будет. С какой-то подругой обедает.

— Почему вы выбрали «Перья», скажите на милость? — шепнула через стол Мередит.

— Снаружи прилично выглядит, — оправдался Тоби, озираясь вокруг.

«Перья» — старый паб со всеми необходимыми живописными атрибутами, существенно подпорчен рельефными обоями, закопченными табачным дымом, с темными деревянными потолочными балками и россыпью выцветших фотографий, развешанных для декорации. Популярностью

заведение не пользуется, хотя сложился костяк из патриотов, обладающих собачьей верностью и от природы пугающе неприветливых. Появление Мередит с Тоби было встречено кислыми взглядами.

— Это я виновата, — вздохнула она. — Должна была предупредить.

— Пойдем в другое место, — предложил он. — Допивайте.

— Поздно. Долорес идет. Уже не смоешься.

— Кто такая…

— Мисс Митчелл, если не ошибаюсь? — перебил его возглас.

Тоби поднял глаза, на лице разлилось изумление. К столику приближалась женщина с фигурой амазонки, с впечатляющим бюстом, туго обхваченным лиловым свитером, в черных легинсах и туфлях на шпильках. Длинные волосы добела обесцвечены, обильный макияж, глаз горит. Суровые манеры, не допускающие никакой чепухи, сделали бы честь любой надсмотрщице в работном доме девятнадцатого века.

— Здравствуйте, Долорес, — кивнула Мередит. — Как поживаете? Тоби, это миссис Форбс, хозяйка заведения.

— У меня все в порядке, — решительно объявила миссис Форбс, словно Мередит заподозрила, будто она приболела. — Мистер Маркби здоров? Он сегодня не с вами? — Она вздернула выщипанные брови, бросив на Тоби взгляд, рассчитанный на устрашение. И преуспела. Тоби громко сглотнул, схватил свой стакан и уткнулся в него.

— Алан работает, — объяснила Мередит. — Это мой друг, на пару дней заехал.

— Ах, вот как! — Миссис Форбс явно не поверила в невинную дружбу. — Осмелюсь сказать, над убийством в Овервейле?

— Что?.. — Мередит совершила необходимый мысленный скачок. — Да. — Отрицать невозможно, но только досадно, что миссис Форбс интересуется причиной отсутствия Алана. Не время делиться жареной информацией.

— Она один раз сюда заходила, — неожиданно сообщила миссис Форбс.

— Кто?

— Убитая девушка. Дочка мистера Дженнера, правда? В то время к нам нагрянули игроки в дартс, матч устроили, и я в жизни не видела столько парней, пяливших глаза на девчонку. Дротики по всему залу летали. Сегодня у нас лазанья.

— Она одна была? — Мередит не обратила внимания на лазанью.

Миссис Форбс нахмурилась, постучала по зубам карточкой меню.

— Из-за этого матча было столько народу, что точно не могу сказать. По-моему, с кем-то должна была быть. Такие девушки в одиночку не ходят по пабам. Забавно, не припомню, кто с ней сидел, в любом случае не из тех, кого знаю. Конечно, все игроки с подружками — в баре было полно чужих. Может, с ними пришла. Если не хотите лазанью, есть зеленое тайское карри. Новинка в меню.

Манеры Долорес указывали, что она потратила достаточно времени на болтовню и посетителям следует поскорей сделать выбор. Согласились на лазанью.

— Полагаю, — робко вставил Тоби, — у вас нет прейскуранта вин?

Хозяйка бросила на него гневный взгляд:

— Нет. У нас паб, а не ресторан. Вино есть, красное и белое. Чего желаете?

Заказали красное.

— Убийственный боевой меч, — уважительно шепнул Тоби, когда миссис Форбс направилась с заказом на кухню. — Она сама готовит?

— Едва ли. У нее есть партнер, хлипкий коротышка, молчун, из кухни почти не высовывается. По-моему, он повар. Вы поняли, что она думает, будто мы с вами водим преступные шашни за спиной Алана?

— Тогда пусть хорошенько подумает. — Тоби нахмурился. — Что здесь делала Фиона, господи помилуй? Абсолютно неподходящее для нее место.

— Тоби… —

Мередит замялась. — Вы питали к ней сильное чувство?

— Она мне очень нравилась, — ответил Смайт. — Вы, должно быть, хотели спросить, был ли я в нее влюблен. Не знаю.

— Значит, не были, — твердо заключила она. — Признаюсь, на душе стало легче. Я думала, ваше сердце разбито, хоть с виду не скажешь. То есть не хочу вас обидеть.

— Я понял, — сказал Тоби с непривычной резкостью. — Обо мне все судят по внешности. В основном те, кто меня плохо знает. Вы вполне хорошо знаете, и тоже…

— Нет, — возразила Мередит. — Я вовсе не то хотела сказать…

Тоби подался вперед.

— Это просто защитная оболочка. Я ее с детства отращивал. В школе для мальчиков нельзя быть излишне чувствительным. Мы изо всех сил старались казаться крутыми гориллами. Теперь перед вами взрослая модель. Я действительно горюю по Фионе. Она мне очень нравилась, хоть я не был влюблен в нее… в общепринятом смысле. По-моему, я тоже ей нравился. Мы оба чудаковатые, если угодно. Поэтому так хорошо поладили. Всегда дружили, даже в детстве, хотя я ее редко видел после развода Джереми с Шанталь. Тогда ей было лет десять. Фиона жила с матерью за границей. Знаете, как бывает, когда долго живешь в чужой стране. Утрачивается связь с повседневной жизнью на родине.

Мередит кивнула:

— Да. Я это на себе испытала, навсегда вернувшись в Англию после долгих заграничных лет. Наезжать домой время от времени недостаточно. Оказывается, ты мыслишь и ведешь себя совсем иначе. Чувствуешь себя чужим на родине. Дикость. Вы, должно быть, хотите сказать, что Фиона чувствовала себя в Англии чужестранкой.

— Верно. Я тоже. Почти все школьные приятели женились, обзавелись детьми. Родственников у меня немного, по крайней мере таких, к кому можно запросто заскочить. Бывшие коллеги, с которыми завязались на службе добрые отношения, рассеялись по миру. Фиона очутилась практически в той же лодке. Мать-француженка после развода с Джереми увезла ее во Францию, однако жизнь и там не устроилась. Шанталь связалась с каким-то типом, переселилась с ним в Бельгию. Отношения не заладились, мать с дочкой вернулись во Францию, уже в другое место. Наконец, когда Фионе было четырнадцать, Шанталь с Джереми согласились через адвокатов, что она поступит в английский интернат, и Джереми выписал чек. Таким образом, ее отправили в какой-то женский пансион, который она ненавидела. Не вписывалась в обстановку. На каникулах то возвращалась во Францию, то проводила их с Джереми, женившимся к тому времени на Элисон. Шанталь все меняла бойфрендов, одни охотно принимали Фиону, другие не очень. Поездки во Францию зависели от того, с кем мать в тот момент крутит любовь. Вдобавок, — сморщился Тоби, — Фиона взрослела, выглядела сногсшибательно, сами видели. По-моему, Шанталь не желала иметь соперницу под собственной крышей. Джереми старается с ней связаться, сообщить о трагедии. Мы ожидаем ее приезда. С ней… довольно тяжело иметь дело.

— Печально, — вздохнула Мередит. — Хотя история распространенная.

— Знаю, — кивнул Тоби, — Фиона производила впечатление нахальной взбалмошной девчонки. Теперь вы понимаете почему. Фактически она не такая плохая, какой ее считали. Денег полно, понимаете, для очистки совести мать с отцом оплачивали дорогую школу и заваливали подарками.

— А ей ничего не требовалось, кроме любви? — суховато уточнила Мередит.

— Я не говорю, будто Шанталь и Джереми не любили ее. Джереми точно любил, ни секунды не сомневаюсь, только не умел проявлять свои чувства. Думаю, Шанталь тоже любила. Оба просто убедили себя, что делают все возможное и как нельзя лучше заботятся о дочери. — Тоби сделал паузу. — Любовь странная вещь, — добавил он. — Как бы приспособляемая. Вроде совести.