Дорога к вершине
Шрифт:
– Здравствуй, мой родной! С днём рождения тебя! – бабушка присела на корточки, обняла и расцеловала Гриню, а потом предоставила то же самое сделать деду.
– Деда, ты со мной поиглаес?
– С радостью, дорогой, вот только разденусь и руки вымою.
Пока мама Надя и баба Нина нарезали салаты и готовили к праздничному столу угощение, дед с внуками стал играть в прятки. Мишу он взял на руки и прятался вместе с ним. Несмотря на почтенный возраст, Алексей Иванович то ловко укрывался под кроватью, то влезал в платяной шкаф, а то придумывал и ещё
В поисках Грини он нарочно оттягивал момент обнаружения, старательно делая вид, что найти мальчика ему невероятно сложно. От «недогадливости» дедушки Гриня хохотал и чувствовал себя коварнейшим из прятальщиков. Стремясь помочь старику в поисках, внук издавал разные звуки, чтобы выдать направление поисков, но дед стойко изображал из себя олуха. Гриня пищал от восторга.
После позднего ужина и ярких впечатлений Гриня уснул раньше обычного, успев до этого напроситься ночевать вместе с дедом, не желая расставаться с ним даже ночью.
Он не видел и не слышал уже, ни как взрослые убирали стол, ни как все они разместились спать, ни как погасили свет. Зато посреди ночи он внезапно проснулся: его разбудил громкий дикий звук. Храп деда был столь громоподобен, что Грине показалось удивительным, что от него не потрескались стёкла на окнах.
«И как ещё не проснулись остальные?»
– Не хапи, деда! – прямо в ухо прошептал внук деду Лёше.
Никакой реакции не последовало.
– Де-е-да, – Гриня попытался растормошить старика, но единственное, чего ему удалось добиться, это невнятный говор с причмокиваниями, который прибавился к храпу.
– Де-е-д! – уже сердито гаркнул Гриня и с маху отвесил Алексею Ивановичу пощёчину. Впрочем, сделал он это не нарочно: он намеревался хлопнуть его по плечу, да в темноте промахнулся.
Удар вышел столь смачным, что дед, подскочив на кровати, заозирался.
– Что? Что происходит? – недоумевающе затряс он головой, вглядываясь в окружающее.
Домочадцы заворочались, кто-то проснулся и так же недоумённо уставился на Алексея Ивановича.
– Деда, – самым невинным голоском пролепетал Гриня, – не хапи, пазауйста!
2
Ночью спалось плохо, Гриша то и дело проваливался в дремоту и снова пробуждался.
Мумбай, прекрасно видимый при подлёте из окон иллюминатора, светился лабиринтом паутин, бело-оранжевых, отличающихся одна от другой так же, как линии отпечатков людских ладоней отличаются друг от друга.
– Ну что, сын цивилизации, – обратился Гриша к самому себе, – на ближайшие месяцы о комфорте забудь!
Он думал, что по завершении полёта, как и всякий раз в преддверии очередного большого путешествия, в нём всколыхнётся волнительное чувство радости и восторженного трепета, однако в этот раз ничего подобного не происходило. Вместо этого Гриша испытывал тревогу и подавленность. Он понятия не имел, что ему ждать от Индии и индийцев, и его это тяготило.
«Постарайся успокоиться и взять себя в руки. Поздно идти на попятную, когда ты почти у цели. Всё будет хорошо!»
Ноги, спина и поясница изнывали от длительного сидения в одной позе. И всё же немного отдохнуть Грише удалось, от чего он чувствовал себя бодрее, чем перед вылетом.
Часы показали 5:15 местного времени. Следовательно, в Москве сейчас было 3:45, а в родном Гришином городе 5:45 утра.
В салоне зажгли свет. Просыпаясь, пассажиры заметно оживлялись. Тут и там слышался щёлк замков ремней безопасности, кресла приводились в сидячее положение, брякали и шебуршали сумки.
Инна проснулась раньше Гриши, уже успела сходить в туалет, умыться, причесаться и выглядела вполне презентабельно. Усаживаясь обратно в кресло, она заговорила первой:
– Доброе утро!
– И вам доброго утра!
– Куда в Индии направляетесь?
– Поначалу на вокзал, а далее на юг.
– Да? Так нам, может, по пути? Я в сторону Гоа еду, а вы?
– В Гокарну.
– О-о, так мы вместе можем ехать. На один поезд билеты взять можно.
– Думаете?
– Конечно. Поезд, который идёт до Гокарны и дальше, проходит и через те места, куда направляюсь я. Так что, если удастся купить билеты именно на этот поезд, то…
– Было бы славно! – завершил Гриша.
Самолёт опустился на взлётно-посадочную полосу. Проведя в небе семь с половиной часов, он преодолел расстояние в пять тысяч километров.
Оказавшись внутри аэропорта и отстояв очередь перед стойками паспортного контроля, дождавшись, когда в визах проставят штампы о прибытии, пассажиры двинулись по ковровой дорожке в сторону зала выдачи багажа.
Гриша обратил внимание, что шаг Инны был ровным и уверенным, как у человека, хорошо знающего, куда ведёт этот коридор. Сам же он то и дело озирался, и весь путь оставался напряжённым. Тем не менее, вслух он заметил:
– Здесь мило.
Убранство коридора, по которому они шествовали, и впрямь показалось ему самобытно изысканным.
Инна лишь хмыкнула в ответ, что Гриша тут же распознал как «Не спеши с преждевременными выводами!»
В воздухе витал едва уловимый, но достаточно неприятный запах. Сразу после входа в зал прилёта он стал острым и терпким, заставив Гришу сморщиться и прикрыть нос рукой.
Это был запах пота, исходящий от многочисленного количества людей, ковровых дорожек – казалось, от всего вокруг, даже от стен, потолка и пола аэропорта.
Зал выдачи багажа был огромен и многолюден, и Гриша с Инной моментально потеряли друг друга из виду.
Не заметив, что спутник отстал, Инна свернула к ленте выдачи багажа, а Гриша, не разобрав в людской толпе, в какую именно сторону двинулась его попутчица, стал оглядываться, стараясь её увидеть.
Проглядев ведущую вниз ступеньку перед собой, он оступился. Беспомощно вскинув руки в попытке ухватиться хоть за что-нибудь и при этом не сшибить впереди идущих женщину с ребёнком, он неповоротливо и неудачно рухнул, увлекая за собой саквояж.