Дорога крови
Шрифт:
– Следующий бой через два часа, – сообщил Чёрный Человек, приделывая цепь к ошейнику.
– Два часа? – Пленник поднял на него мутные от боли глаза. – Но моя рука…
– Если ты не выйдешь, ты проиграл. Тебя в любом случае выволокут на арену и прикончат. Ты же не думаешь, что хозяин станет прятать тебя и спасать? – Уник усмехнулся. – Я совсем скоро верну свои денежки – проигранные, между прочим, из-за тебя.
Он потащил Айзека к расположенным чуть поодаль баракам.
– Хозяин приказал привести тебе лекаря. А по мне – так
– Мне понадобится острый меч для следующего боя. И этот кинжал – я его честно заработал.
Уник резко развернулся и схватил пленника за горло.
– Ты что, мне условия ставишь?
Айзек посмотрел ему прямо в глаза.
– Или ты скажешь, что это было распоряжением твоего хозяина: выпустить меня на арену с тупым мечом? Он хочет, чтобы я побеждал. Вряд ли для этого сгодится незаточенный кусок железа.
Уник отпустил парня и презрительно скривил губы.
– Не льсти себе, Пёс, – он ставил против тебя.
– В первый раз, возможно, – невозмутимо парировал Айзек, снизу вверх глядя на рослого мужчину. – Но вряд ли он освободил меня ото всей работы и кормил только затем, чтобы увидеть моё поражение в первом же бою. Он планирует зарабатывать на моих победах. Он знает, что я это умею. Иначе он давно бы прикончил меня. Ты же не хочешь, чтобы я спросил у самого работорговца?
Уник смерил его тяжёлым взглядом.
– Будет тебе меч.
А потом схватил за раненое плечо и притянул к себе.
– А заодно и невыносимая жизнь, Пёс. Ты зря пытаешься бороться со мной. Я – сила, с которой тебе не совладать.
Уник оттолкнул Айзека, и тот упал в пыль.
Савьо обыскал весь корабль сверху донизу, чтобы собрать мало-мальски пригодные для врачевания инструменты. Своего личного лекаря хозяин даже близко не подпускал к рабам, а тот, что, по идее, должен был ухаживать за пленниками, по большей части валялся в непробудном пьяном сне.
Ожидая Уника и Айзека, Савьо прошёлся по бараку, и то, что он видел, вовсе не вселяло надежды. Мало кто возвращался после боя без ран, но неуклюжая помощь горе-лекарей, нанятых за самую низкую цену, едва ли облегчала страдания рабов.
Из отведённой ему клетушки Савьо слышал нестройный рёв толпы. И, как ни старался, не мог разделить их азарта и восторга от творящегося на площади безумства. Что заставляет их раз за разом возвращаться сюда? Почему никто из опьянённых кровью зрителей не хочет задуматься, что погибающие на арене рабы – прежде всего люди: каждый со своей непрожитой жизнью, несбывшимися мечтами и разбитой судьбой?
Да и самих бойцов, если уж начистоту, юноша тоже не очень понимал. Как можно так запросто отнимать чужие жизни? Самое драгоценное, что могут даровать боги!
Нет, он вовсе не хотел видеть этого жестокого развлечения, становясь тем самым его соучастником.
Когда на пороге появился Уник, сердце Савьо упало – уж слишком довольным выглядел помощник работорговца. И не напрасно – один из приставленных к бараку стражей ввёл бледного Айзека, и Уник расплылся в улыбке.
– У вас два часа, а потом он должен выйти на следующий бой. Или он покойник.
– В таком состоянии он в любом случае покойник! – Савьо с опозданием понял, что сказал лишнего.
Чёрный Человек отвесил ему подзатыльник.
– Делай что тебе приказано. А не то я вместо Пса выпущу на арену тебя.
Страж усадил Айзека на низкий топчан у стены и молча вышел вслед за Уником.
– И снова ты! – Боец натянуто улыбнулся, наблюдая за тем, как Савьо тщательно моет руки. – Думаю, спрашивать, почему ты здесь, а не на корабле, бессмысленно?
Юноша осторожно осмотрел плечо Айзека.
– Потому что корабельный лекарь вдрызг пьян. Ты же, надеюсь, не предпочёл бы дешёвого коновала с улицы? И я вызвался, потому что учился на лекаря…
– Правда, давно, – закончил за него Пёс. – Знаю. Я просто пошутил.
– Тут полно грязи. Придётся тебе снять эту куртку, и тогда я смогу очистить всё как следует.
Правда, сказать это оказалось легче, чем сделать. К тому моменту, когда Савьо закончил промывать раны, лицо Айзека посерело от боли.
– Как ты умудрился занести туда столько грязи и песка? – недовольно поинтересовался писарь, но боец только отмахнулся в ответ.
Савьо покачал головой и принялся тщательно осматривать все имеющиеся в его распоряжении скляночки. Выбрав крошечный бутылёк из непрозрачного стекла, юноша смочил тряпицу.
– Будет щипать, – предупредил он.
– Кто бы сомневался. – Айзек с мученическим видом привалился к стене. – И всё же почему ты помогаешь мне?
Савьо приложил тряпицу к одной из ран.
– А почему бы мне не помочь хорошему человеку?
Пёс дёрнулся и приглушённо выругался. Когда Савьо закончил свои манипуляции, парень сообщил сиплым голосом:
– Боюсь, тогда ты совсем не по адресу.
– Прекрати нести чушь. Тоже мне главный мерзавец. Мы с тобой попали в такой переплёт, нам надо держаться друг друга.
– Кстати, о мерзавцах. Знаешь, что произошло? Этот чёрный ублюдок всучил… – Айзек осёкся и настороженно посмотрел на писаря.
Савьо почувствовал злость: что же этот парень так упрямо считает его человеком работорговца, который только тем и занят, что шпионит для хозяина и доносит, кто и что про него сказал?
– Знаешь что, Пёс, – внезапно для самого себя выпалил юноша. – Ты можешь сколько угодно не доверять мне. Ты можешь хоть всю жизнь отгораживать себя стеной, за которую никому не пробраться. Но считать меня подлецом, который готов заложить своих товарищей по несчастью, – это уже перебор! Послушай внимательно и запомни навсегда – я не стучу на тебя работорговцу. И если ты ещё хоть раз попытаешься выставить меня в этом свете, я… я… я решу, что недостаточно очистил твою рану, и нам придётся всё повторить!