Дорога на краю Вселенной
Шрифт:
Я напрягся, но сумел приподнять решетку только с помощью встроенных в бронекостюм мускульных усилителей. Тяжелая, зараза…
Я разнес решетку выстрелом из нейтронной пушки и сделал еще несколько шагов. Земля в буквальном смысле ушла у меня из-под ног. Не везет, так не везет. Теперь я лежал на острых кольях, торчавших из ямы глубиной в пару человеческих ростов. Соорудить такую ловушку стоит немалых трудов. И кто-то этим озаботился.
Достать до края ловушки я не мог. На этот раз я включил встроенные в подошвы ботинок маленькие вихревые двигатели, вылетел из ямы, как пуля, и врезался
Дойдя до конца коридора, я уперся в металлическую дверь. У меня дрогнуло сердце: это не средневековое железо! Это настоящая сталь. Такую не сварить примитивными технологиями: нужна развитая металлургия. Вот и первое свидетельство того, что хотя бы один звездолет успешно приземлился.
Дверь легко и бесшумно открылась. За ней было что-то вроде шлюза – совершенно пустая комната. И еще одна дверь – герметичная, со штурвалом. Она была приоткрыта. Кто-то побывал здесь до меня.
Я заглянул внутрь. Серые каменные стены, стальные двери, облицованный плиткой коридор. Очевидно, все это построили колонисты. Осталось выяснить, для чего.
Я посветил прожектором, протиснулся в дверь и прошел чуть вперед. На полу, прислонившись к стене, сидели две мумии – скелеты, покрытые остатками кожи. Рядом с бренными останками валялся проржавевший кинжал. Интересно, как бедолаги прошли ловушки?
Я открыл дверь справа и оказался в раздевалке: вдоль стен стояли шкафчиков. Внутри были защитные комбинезоны – потрепанные, но вполне пригодные для использования. Правда, я бы не рискнул их надеть без проверки.
За следующей дверью был огромный зал, сплошь заставленный стеллажами. На них покоились ряды контейнеров со значком химической опасности и вполне себе информативной надписью «циклозарин». Нервно-паралитический газ – для чего он понадобился колонистам?
Тогда я начал совать свой любопытный нос всюду, куда смог дотянуться. «Иприт учебный», «люизит», «VX» – я обнаружил склады самой кошмарной отравы, какую только мог изобрести изощренный мозг, поднаторевший на уничтожении себе подобных. Судя по всему, колонисты столкнулись с какой-то угрозой и пытались ее решить при помощи боевых газов. При наличии толковых химиков и технологов проблем с производством разной дряни проблем не будет. Патроны производить куда сложнее.
В конце коридора, в оружейной комнате, я нашел несколько новеньких автоматов и пистолетов. Патронов, как я и ожидал, не было. Зато на стене висел старинный мушкетон – короткое крупнокалиберное ружье. Его я и прихватил с собой. Может, Вилли соорудит из него суперпушку?
По аварийной лестнице я спустился на этаж ниже и наткнулся на командный пункт. Из небесно-голубых стоек, торчали толстые канаты кабелей в разноцветной изоляции. Под потолком поблескивали давно погасшие лампы.
Я открыл ящик чудом уцелевшего металлического стола: в нем лежали старинные, незнакомые мне накопители. Я сунул их в контейнер для образцов, поднялся наверх и вышел в длинный сводчатый тоннель. Блестящие рельсы уходили в темноту. На тележке покоился толстый цилиндр с нарисованной буквой «Н» – термоядерный заряд. Видать, дела шли совсем плохо, раз колонисты разобрали фотонную торпеду.
Несколько лет назад я читал фантастический роман одного малоизвестного в Галактике писателя с Земли. В нем главного героя опознавали по имени в записной книжке. Я всегда удивлялся: неужели нельзя было всем, кто работает в космосе, выдать металлические жетоны? Даже через много лет надписи на них читаются куда проще, чем выцветшие чернила на истлевшей бумаге. Несмотря на анализ ДНК и множество других средств опознания тел, в Десантном корпусе и Звездном флоте такие жетоны есть у всех, в том числе и у меня. Как выяснилось, были они и у колонистов.
Возле бомбы лежал труп в форменной одежде – вполне себе современной. Костлявые руки тянулись к пульту детонации. Я сорвал с шеи покойника жетон и прочитал: Джон Дальтон, межзвездный тягач «Кран».
Значит, звездолет сел где-то неподалеку. Потом колонисты развернули базовый лагерь и создали укрепленный пункт. А дальше произошла какая-то трагедия. За много лет лагерь занесло песком и поверх него аборигены построили город… Интересно, с кем колонистам пришлось воевать химическим оружием? И кто построил дурацкие примитивные ловушки? Пока это так и осталось загадкой.
Я пошел вдоль рельсов, освещая путь фонарем. Через несколько минут они, точно путеводная нить, вывели меня из лабиринта, в который не осмелится заглянуть даже Минотавр.
У выхода меня ждало ужасное открытие: изуродованные, открытые контейнеры с надписями «Циклозарин», VX и «Зоман». В нескольких шагах скорчились три трупа в обрывках простых холщовых рубах. У двоих мертвецов на поясе были кинжалы, третий сжимал в руке ржавый меч.
Значит, в гибели города виноват ветер. Трое друзей – я почему-то считал их друзьями – проникли на склад, вытащили и распороли контейнеры с боевой химией. Отраву снесло прямо на жилые кварталы. Циклозарин не разбирает, кто перед ним: жертва или палач, солдат, женщина или ребенок. Жители города погибли в страшных муках – у них же не было даже простейшего атропина.
Не могу не согласиться с классиком: тайна действительно некрасива. Особенно когда перестает быть тайной.
Пока я бродил по складам и подземельям, окончательно стемнело. На небе вспыхнули звезды – не такие, как на Полигоне. Совсем другие: отсюда, из-за Большого пылевого облака, не видно сияющих звездных скоплений в центре Галактики. Их обозначает лишь узкая серебристая линия в небе.
Развалины погибшего города напоминали мне мертвых, поверженных монстров-великанов. Я пнул в нос какую-то зверюгу, закинул на плечо старинный мушкетон и побрел к звездолету. Там, освободившись от бронекостюма, я поднялся в кабину, отрегулировал температуру, да так и уснул в кресле.
Глава 7. Старинное оружие
Мне снилось, что я иду по ледяной пустыне. Навстречу дует пронизывающий до костей ветер. В лицо впиваются ледяные иглы – их тысячи, миллионы. Но я их не чувствую: кожа онемела от холода. Наверное, на лице у меня будут язвы.
Мороз обжигает легкие: каждый вдох дается с трудом, несмотря на снежную маску. Белизна снежной равнины слепит глаза, однообразие пейзажа сводит с ума. Я иду, с трудом переставляя ноги, обхожу снежные наносы в рост человека.