Дорога обратно
Шрифт:
Перед окном была железная перекладина. Она соединяла металлические перила со стеной дома — перила огораживали зацементированный провал, куда выходили окна подвального этажа.
И однажды Димка решился. Рано утром он вылез из окна, повис на перекладине на вытянутых руках, раскачался, сделал склепку, потом перекувыркнулся. Перекладина была ржавая. Ладони у Димки запылали, он едва не сорвался вниз, но, стиснув зубы, продолжал свои упражнения. Одним глазом он косил на балкон — вот сейчас она должна выйти, она всегда выходила
А Димка уже выбился из сил. Руки дрожали, ладони горели огнем, пальцы вот-вот разожмутся…
И тут он увидел ее. Она стояла на балконе со своей лейкой и с интересом, чуть приоткрыв рот, смотрела на него.
Димка собрал все свои силы, всю свою волю. Он подтянулся, выжался на онемевших руках, сделал стойку вверх ногами, затем сложил тело пополам, резко выпрямился и перепрыгнул через перила на тротуар. Как бы невзначай он глянул на балкон. Она приветливо улыбалась ему. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом она засмущалась, пожала плечиками, как будто замерзла, и убежала.
А Димка весь день ходил счастливый, хотя ладони саднили нестерпимо и к вечеру покрылись волдырями. Пришлось матери вести его к доктору. Ладони смазали какой-то мазью и перебинтовали.
Несколько дней Димка не появлялся на улице, он видел, что каждое утро она выходила на балкон и высматривала его. Но не мог же он выйти с забинтованными руками!
Под вечер он сидел у окна и читал.
— А почему ты больше не кувыркаешься? — вдруг услышал он ласковый голосок.
Димка поднял глаза и обомлел. Она стояла у перил и смотрела на него своими большущими голубыми глазами.
Он хотел спрятать руки, но было уже поздно.
— Ой! Что у тебя с руками?!
Ее глаза стали еще больше. И Димка не решился врать.
— А… Ободрал немного. Ну, это ничего! Я отчищу ее шкуркой и смажу лярдом — будет как настоящий турник.
Лярдом? А что это такое?
Жир такой. Им солдатские сапоги смазывают.
Они замолчали, не зная, о чем еще говорить.
— А… Что ты читаешь?
— «Граф Монте-Кристо». Ты читала?
— Не-а, только слышала.
Мировая книга, — убежденно сказал Димка. — Хочешь, дам почитать?
Он с трудом отделил незабинтованными кончиками пальцев прочитанную часть книги — она вся разнималась на отдельные листы, до того была зачитана — аккуратно сложил их, завернул в газету.
На, возьми, читай пока, а потом я тебе вторую половину дам. Только ты поосторожней, она чужая…
Так они познакомились. Ее звали Неля. Училась она в той же школе, в четвертом классе, ходила в первую смену, а потом еще в музыкальную три раза в неделю, а Димка был в пятом, они учились во вторую, и потому до сих нор не встречались.
Теперь он специально приходил к школе пораньше, ждал ее и провожал домой. Она как-то пожаловалась ему, что ее все время задевает вредный мальчишка из пятого «Б», — он всегда попадается
Димка еще раньше приметил этого рослого, шумливого парня. Он был сыном какого-то профессора, одет был лучше всех, во все новенькое, сверкающее, и весь он был какой-то сверкающий, будто лакированный, с яркими губами на белом, с румянцем во всю щеку, лице.
Девчонки и учителя были от него, конечно, без ума. А мальчишки заискивали перед ним, — он был сильный, ловкий, все знал, все умел, учился играючись, все ему давалось без всякого труда, и деньги у него всегда водились.
Димка невзлюбил его с первого взгляда.
Они встретились в тот день, когда выпал первый осенний снежок — он шел большими мокрыми хлопьями, и хотя быстро таял, за ночь его насыпало изрядно, ребята с восторгом носились на санках, кое-кто приладил даже коньки, но они еще скребли по асфальту.
Неля вышла из школы, поискала глазами Димку, — он всегда стоял на углу, поодаль от главного школьного входа, и побежала к нему. Димка впервые увидел ее в черной меховой шубке-, в такой же черной меховой шапочке, и сердце его радостно забилось — такая она была милая, светящаяся вся, когда бежала ему навстречу.
И в этот миг тяжелый, плотный белый комок прочертил воздух сбоку, с силой ударил в это счастливое лицо. Она словно споткнулась об него, остановилась, ослепленная выронила портфель, закрыла лицо руками, Димка подбежал к ней, отвел ладони — вокруг левого глаза расплывалось багровое пятно. Он достал платок, вытер заплаканные глаза, потом смочил платок снегом, сложил его вчетверо, приложил к глазу. За это время еще несколько таких же «бронебойных» снежков шлепнулись в Димкину спину, но он не обращал внимания.
Только тогда, когда он отвел Нелю в безопасное место, Димка огляделся. На противоположной стороне улицы покатывалась со смеху стайка ребят во главе с Андреем — профессорским сынком.
Димка не торопясь перешел улицу, так же медленно подошел к Андрею. Тот безмятежно улыбался, перекатывая из ладони в ладонь здоровенный обледеневший снежок.
Трус! — сказал Димка, с ненавистью глядя в насмешливо прищуренные глаза.
— А ты баба! Пойди сопли ей вытри.
Вокруг опять захохотали.
— Трус! — повторил Димка громко, чтобы все слышали.
Глаза Андрея стали холодными.
— Я трус? — он с презрением смотрел на Димку. — А ну, посмотрим, кто из нас трус! Ну-ка загородите нас, ребята.
Он не торопясь стал снимать с себя новенькую кожаную куртку.
Димка сбросил на снег свое жиденькое пальтишко. Он остался в старом, потертом свитере, потому что вышел наспех, не переодеваясь, думал вернуться еще.
Андрей увидел этот свитер, просвечивающий во многих местах, и ухмыльнулся: